Отпустив меня, Нексор наклонился к Эстере.

– Это было очень смело с твоей стороны. А сейчас ты полетишь вместе с мамой. Держись крепче. – Он нежно стер следы слез с ее щек, после чего усадил на метлу передо мной.

Я помчалась по узкому коридору, а Эстера крепко держалась за меня. Одной рукой я управляла метлой, а другой обнимала девочку. Больше ничего не требовалось. Метла ни за что не позволит нам упасть. Голова дочери лежала у меня на груди, и я шептала ей успокаивающие слова. Впереди показался проход, и я с облегчением направилась к нему. Еще несколько метров, и Эстера будет в безопасности. Что бы сегодня ни значило это слово. Мне хотелось оторвать голову Селесте. Она посмела использовать в своих играх Эстеру!

Я знала, что так и произойдет, и было правильно хотя бы попытаться держать Эстеру подальше от нее. Никогда больше я не буду чувствовать себя виноватой за это. Мы проскочили через узкую щель, и перед нами раскинулся луг, а за ним – деревня.

Горели костры. Похоже, все жители деревни и три ковена собрались вокруг них. Толпа разразилась радостными криками, когда я медленно подлетела и приземлилась перед ними.

– Не бойся, – сказала я Эстере, – я уберегу тебя от всего и ото всех. – С этими словами я окутала нас обеих защитной вуалью из ветра и теней.

К сожалению, это не помешало мне увидеть торжествующее выражение на лице Селесты. Она неторопливо плыла к нам по воздуху. Космин шел рядом с ней, словно это место принадлежало ему по праву. За ними шагали Криспиан и Люциан. Королева думала, что показала мне предел моих возможностей, но и я продемонстрировала, что не уступаю ей. Возможно, я и прошла испытание только с помощью Нексора, но я не просила его устраивать. В первом ряду ликующего народа стоял Ярон, а дальше я увидела Алексея, Кайлу и Селию. Алексей держал за руку Дариана. Все четверо были бледны как смерть. Мальчик хотел подбежать к Эстере, но стригои его остановили. По щекам паренька бежали слезы, и у меня болезненно сжалось сердце.

Селеста подняла руку, и шум прекратился. Ее белые глаза светились, как жидкий лед.

– Крайне редко рождается ведьма, способная достичь двенадцатого уровня, – громко объявила она. – Валеа это удалось. Поднимите свои палочки и воздайте этой ведьме уважение, которого она заслуживает.

Несметное количество палочек взметнулось вверх, и из их кончиков в ночное небо вырвались фонтаны огня всех цветов радуги. Эстера засмеялась, высвободила свою руку из моей и восторженно захлопала в ладоши, когда перед ней возникла красочная картина: я с ней на метле лечу по небу.

– Это мы с тобой, – восхищенно воскликнула она.

– Да, – подтвердила я, зажмурившись, чтобы сдержать слезы. – Это мы с тобой.

Она выжила. Нексор мрачно стоял на краю толпы. Неужели Селеста не поняла, что он мне помог? Из-за этого испытание вообще считалось действительным? А впрочем, плевать. Он спас Эстеру. Я поблагодарю его позже. Я взяла девочку на руки, и мы вместе поклонились. Обхватив меня за шею, она махала рукой ведьмам и колдунам. Аплодисменты стали еще громче. Эстера уже забыла о своем страхе и ужасе. Я крепко держала ее, пока она не начала вырываться и не убежала к Дариану, который с явным облегчением заключил мою малышку в объятия.

– Они бы ели у нее из рук, если бы однажды она стала королевой, – тихо заметила Селеста. – Жаль, что этого никогда не случится. – Она взяла Космина под руку. – Завтра мы полетим прямиком в Ониксовую крепость, – объявила королева, – и я надеюсь, что ты сдержишь свое обещание.

Я изогнула бровь: понятия не имела, что вообще давала его.

– Ты присоединишься к нам? – спросила я у Космина.

– Нет. Я нужен здесь.

Интересно, рассказала ему ли ему Селеста о своих планах? Знал ли он, что она уже давно снова стала бессмертной? Что может занять тело его жены, если захочет? Правда, тогда она перестанет быть королевой. Пойдет ли Селеста на такую жертву, чтобы вернуть его?

– Нам стоит попробовать еще немного поспать, – решила она, повернувшись к нему. – Мы отправимся на рассвете, и дети останутся с нами.

Я хотела возразить, однако Космин слегка качнул головой и обнял королеву за плечи.

Пока я наблюдала за этой удаляющейся парочкой, ко мне подкрался Нексор.

– Селеста в ярости из-за того, что он не полетит с нами. По-моему, она на это надеялась. Он единственный человек, который когда-либо был ей дорог. – В его голосе звучало удивление.

– Я должна тебя поблагодарить, – тихо произнесла я. – Без тебя я бы потеряла Эстеру. Меня охватила паника.

– Ты бы ее спасла. Как-нибудь. – Колдун отвел прядь волос с моего лица, и я вдруг пожалела, что нет другого способа покончить с этой историей, кроме как окончательно его убить.

Эстера, очевидно, не запомнила ничего из событий прошлой ночи. Отчасти я даже обрадовалась, поскольку для ребенка подобный опыт наверняка травматичен. Селеста использовала ее – для своего идиотского ритуала. Я так злилась, что утром попыталась ворваться в дом Космина, оставив спящих детей на попечение Селии. Однако ведьмаки из Третьего ковена, стоявшие там на страже, просто не пустили меня в дом, а прежде чем я успела в буквальном смысле поддать им жару, появились Алексей и Люциан и увели меня прочь.

Сейчас я сидела с Эстерой и Дарианом за одним из обшарпанных столов в пивной и слушала, как они рассказывают Селии и Невену обо всем, чем занимались в Караймане последние несколько дней. А занимались они много чем. Только вот к Габриэлле Лазарь мою дочь никто не отправил.

А теперь королева пожелала, чтобы дети полетели с нами в Ониксовую крепость. Приказ, которому я не могла подчиниться. Мой мозг лихорадочно думал, как мне его обойти. Надо уговорить Магнуса. Пусть он и еще один корбий унесут детей в крепость Лазарей.

– Даже думать забудь, – прошептал Невен, будто угадав мои мысли, как часто это делал. – На это Селеста и рассчитывает. Ты только подвергнешь детей опасности. Не искушай ее. Лучше подожди и посмотри, что она задумала.

– Не могу.

Колдун хотел сказать что-то еще, но в пивную вошли Лупа и Илия. Сестры не было в нашей комнате, когда я вернулась вчера ночью с детьми. Судя по взъерошенным волосам Илии, она, скорее всего, ушла с ним. Ария сидела за соседним столом и жевала практически несъедобную кашу. Поджав