– В том, что Джош нанял Джинна, нет никакого смысла, – говорю я. – Он только-только узнал, что я работаю над договорами купли-продажи. А вот вы давно знали об этом, и времени нанять киллера у вас было гораздо больше. И вы куда лучше Джоша были осведомлены о том, когда я плаваю по вечерам, и даже видели, что в тот вечер я задержалась допоздна. Вы сказали мне идти домой… но я осталась. Вам пришлось торчать внизу и ждать, когда я потушу свет? Это наверняка раздражало.

Его веко дергается, так что, похоже, я угадала. Должно быть, дядя действительно стоял внизу на холоде и проклинал мою зацикленность.

– Вы забрали договоры купли-продажи с моего стола и отнесли их в кабинет Джоша. Но я забрала их снова. А потом взяла домой. Разумеется, если бы я утонула, это не имело бы никакого значения. Поэтому все должно было выглядеть как несчастный случай – чтобы никто не стал искать убийцу или задаваться вопросом, почему я была убита. Полагаю, Джинн забрал мой телефон, чтобы вы могли просмотреть мои письма и звонки, увидеть, не рассказала ли я кому-нибудь про недвижимость. Вы думали, я уже узнала… но вот какая ирония, дядя Оран – я ни черта не знала. Я этого еще не выяснила. Вы думали, я ношусь с этими договорами, потому что напала на след… но это было не так. Я просто хотела вас впечатлить! Я просто хотела это партнерство.

Оран раздраженно поджимает губы. Он не отвечает, но я и так знаю, что все, что я говорю, – правда, хоть это и противоречит моему представлению о наших с ним отношениях. Но это единственное объяснение, которое имеет смысл. Этот человек, который был мне другом и наставником, человек, который, как мне казалось, любил меня как родную дочь… именно он пытался меня убить, чтобы спасти свою шкуру.

– Но эти документы по-прежнему должны были исчезнуть, так что вы велели Джинну сжечь мою квартиру и заодно, если повезет, избавиться от меня. Но, к несчастью для вас, я сохранила на компьютере цифровые копии, и Люси мне их переслала. Надо полагать, позже вы узнали об этом, потому что теперь их нет. Все документы удалены. Однако вы знали, что существует еще один уровень защиты, ведь вы заставили Джоша подписать все договоры. Вот почему вы всегда передавали всю работу ему – потому что знали, что он не заметит расхождений. Хейл был неплохим юристом, но еще лучше ему удавалось лизать задницы, так что Джош не стал бы подвергать сомнению ваши указания. Из него вышел идеальный козел отпущения. Все видели, что мы враждовали. Мы претендовали на одну должность и терпеть не могли друг друга. Казалось правдоподобным, что Джош нанял бы киллера, чтобы избавиться от меня. Но вы понимали, что если Данте и Кэл доберутся до него, то Хейл выложит все как на духу. Он знал о хищении? Вы были заодно?

На невозмутимом лице Орана невозможно ничего прочитать. Лишь блеск темных глаз свидетельствует, что он продолжает внимательно слушать.

– Впрочем, это неважно, – говорю я. – Вам пришлось избавиться от Джоша, поэтому вы отправили его домой пораньше, прежде чем сюда явились Данте и Кэл, и сказали им, что тот проболел весь день. Затем вы поехали с ним в аэропорт и приставили дуло пистолета к его подбородку. Или вы наняли кого-то для этой грязной работенки? Не могу представить, чтобы вы испачкали кровью и мозговым веществом этот свой костюм.

Губы Орана кривятся от отвращения, и теперь я уверена, что он сделал это сам. Дядя старше Джоша, но выше, а еще в его пользу сыграл эффект неожиданности. Джош, как и я, не ожидал предательства.

– Нет, – говорю я. – Это сделали вы. Вы не могли рискнуть и довериться какому-то так называемому наемному убийце, чтобы тот снова все запорол. Как только вы убрали Джоша с пути… Я полагаю, что вы перевели часть денег на его счета, чтобы выставить его виновным. Не так много, чтобы нанести ущерб украденной вами сумме, но достаточно, чтобы было понятно, что Джош не откладывал их из своей зарплаты. И вы, надо полагать, думали, что Джинн избавится от последней оставшейся проблемы в Теннесси. Все выглядело бы так, будто у Джоша не было возможности отозвать заказ. Вы бы избавились ото всех улик. Избавились бы от меня. Подставили бы Джоша. И вы бы… что? На кой черт вам вообще понадобились эти деньги?

Тут уж Оран не может смолчать. Сощурив глаза так, что они превратились в две щелочки, и оскалив желтые зубы, он шипит:

– Они понадобились мне потому, что были моими. Они принадлежали мне.

– С чего вы это взяли? – требую я ответа. Я знаю, что дядя Оран получает половину прибыли юридической фирмы, а это солидная сумма денег. Вдвое больше, чем получают другие партнеры. – Вам хорошо платят за управление этой компанией.

– Мне вообще не должны платить, – вскрикивает он. – Доля в юридической фирме… когда мне должна принадлежать половина всей империи! Или даже больше! Это я старший сын, а не Фергус.

– Вы внебрачный сын, – холодно возражаю я. Мне никогда не было до этого дела, но я испытываю горечь и злобу, и мне хочется причинить Орану боль так же, как он причинил боль мне. – Эта империя выросла в десять раз по сравнению с временами, когда ею правил дедушка, и все благодаря моему отцу. Именно он построил ее такой, какой она является сегодня. Не вы. Вы на такое не способны.

– Девчонка, ты понятия не имеешь, на что я способен, – шипит Оран.

И, возможно, он прав. Потому что я и глазом не успеваю моргнуть, как в лицо мне уже смотрит дуло пистолета.

– Собираетесь застрелить меня? – насмешливо спрашиваю я. – Прямо здесь, в офисе? На этот раз обвинить вам будет некого. Убьете меня, и мой отец выследит вас, словно пес, и медленно освежует.

– Я не собираюсь убивать тебя, – презрительно усмехается Оран. – Ты сама убьешь себя.

Он тянется к столу и достает баночку с таблетками. Мой желудок сжимается при виде этикетки: «Риона Гриффин», – они выписаны на мое имя.

– Дважды этот номер не пройдет, – сообщаю я Орану.

– Я бы не был так уверен… – говорит он. – Вряд ли кто-то считает, что ты счастлива, Риона. По-настоящему. Что у тебя есть в жизни, кроме работы? Ничего.

Когда Оран задает этот вопрос, в тот же миг в моем мозгу вспыхивает ответ: