– Что у тебя с лицом?

– А что с ним? – я опускаюсь на скамейку рядом с ней и развязываю ботинки. Снег с ботинок падает на пол.

– Оно какое-то странное, – Гвен машет руками, словно пытается согнать ко мне больше воздуха. – Ты как будто светишься.

Я расстегиваю джинсы и стягиваю толстовку через голову. Она пахнет Ноксом. Я ненадолго прижимаю ее к носу, потому что пока не хочу отпускать этот запах, а затем кладу ее в шкафчик и надеваю спортивный костюм.

– Не знаю. Вчера у горы Баттермилк была хорошая вечеринка. Я впервые прокатилась на сноуборде.

Я бы хотела сказать ей настоящую причину своего хорошего настроения, но за нами на другой скамейке сидит Харпер и прислушивается к нашему разговору, зашнуровывая коньки. Не хочу ее расстраивать.

Гвен поправляет гетры и бросает на меня недоверчивый взгляд:

– Когда ты уходила, ты была совершенно разбита и ныла, что тебе еще нужно обслуживать туристов.

– Да. Но я выспалась и теперь чувствую себя хорошо.

– Ну ладно, – она выпрямляется и, как обычно, переминается с ноги на ногу. – Как насчет того, чтобы после тренировки пойти на подготовку к X-Games? Там всегда весело, да и пиво хорошее. Леви с Эрином тоже пойдут.

– Конечно, – не говорю ей, что надеялась, что она меня позовет с собой, чтобы я могла посмотреть, как Нокс катается на сноуборде. Я натягиваю колготки на коньки и собираю волосы в пучок. – А как же твой лутц?

– В смысле?

– Вчера ты сделала двойной. Разве ты не собиралась сделать тройной?

Гвен отмахивается от меня, открывая для меня дверь в холл. Харпер следует за нами.

– Да. Но только на Skate America. Если бы я сделала его вчера, папа бы взбесился.

– Если бы он увидел, что он у тебя получается, он бы, может быть, не стал бы злиться. Может быть, он даже разрешил бы тебе включить его в программу.

Гвен закатывает глаза:

– Может быть, может быть. Такая противная фраза. Ни да ни нет. Кому она вообще нужна? Я не люблю неопределенность, поэтому действую по-своему.

– Твое «по-своему» вечно портит людям жизнь, – шипит Харпер, проталкиваясь мимо нас и выходя на лед. – У тебя всегда все горит синим пламенем.

– Не так сильно, как твой вчерашний неудачный риттбергер, – парирует Гвен с горькой улыбкой.

Харпер сверкает на нее глазами, но ничего не отвечает. Я наблюдаю, как она скользит по льду, элегантно и грациозно. Она красивая, как модель, и я спрашиваю себя, что такого видит во мне Нокс, если ему не нужна такая, как Харпер.

– Она ушла, – говорит Гвен. – Выкладывай.

– Что?

Мы едем по льду спиной к спине, не видя друг друга, но я все равно знаю, что Гвен сейчас закатывает глаза. Словно я это слышу.

– Что такого случилось прошлым вечером, что ты перестала быть Гаргамелем и теперь бегаешь, как заботливый мишка? [1]

– Пейсли! – голос Полины разносится по всему льду, заполняя всю ледяную арену. – Натяжение!

Я представляю, как воображаемый человек над моей головой тянет меня за ниточки, поднимая мне подбородок и выпячивая грудь, и Полли коротко кивает.

– Хорошая дедукция, Ватсон, – говорю я, готовлюсь к двойному лутцу, прыгаю и чисто приземляюсь. Гвен делает то же самое. Затем я говорю: – Между мной и Ноксом… кое-что произошло.

Гвен взвизгивает, и в этот момент кажется, что все в зале смотрят на нас. Полли, похоже, не в восторге, но она никогда не бывает довольна, поэтому я не обращаю внимания и быстро прыгаю аксель, чтобы ей угодить.

Гвен и я кружимся и продолжаем скользить вперед, когда к нам присоединяются Леви и Эрин. Они идут спиной вперед, чтобы смотреть на нас. У Эрина новый костюм. Он бледно-зеленый и прекрасно гармонирует с его рыжими волосами. Прежде чем они успевают что-то сказать, Гвен повторяет:

– Между Ноксом и Пейсли кое-что произошло!

Леви повторяет визг Гвен, а Эрин спрашивает:

– Так что именно произошло?

– Что-то правильное? – спрашивает Леви.

– А бывает неправильное? – отвечаю вопросом я. Холодный воздух режет мне лицо.

Гвен поворачивается назад, вперед, назад, вперед. Меня немного мутит, когда я наблюдаю за ней, но Гвен так часто делает. Ей нужны быстрые движения, потому что у нее слишком много энергии.

– Если он тебя поимел, и ты надумала себе лишнего, как и все остальные девушки до тебя, а потом ты приедешь в отель, и окажется, что он тебя бросил.

– Или если он тебя поимел, и ты надумала себе лишнего, как и все остальные девушки до тебя. А потом ты приедешь в отель, и он еще раз тебя поимеет перед тем, как тебя бросить, – говорит Леви.

– А он так уже делал? – спрашивает Эрин. В его голосе звучит неподдельный интерес, как будто речь идет о планировании его вольной программы, а не о сексуальной жизни Нокса. – Он с кем-нибудь спал дважды?

– Хороший вопрос, – говорит Гвен. – Никогда не слышала, чтобы кто-то продержался дольше одной ночи.

– Тогда Пейсли будет первой, – говорит Эрин. – И, может быть, это значит, что между ними все-таки произошло что-то правильное.

– Вот опять эти слова, – говорит Гвен. – Может быть да может быть.

– Ребята, – я вытягиваю ногу, опускаюсь все ниже и ниже, подтягиваю ее и делаю пируэт, в котором все вокруг меня превращается в вихрь красок, прежде чем я снова выпрямляюсь и продолжаю двигаться чистыми шагами. – Он меня не имел. И вообще, это звучит унизительно. Почему вы так говорите?

– Это же Нокс, – хором отвечают Гвен и Леви, а Эрин пожимает плечами, словно ему нечего возразить на их слова.

– Это в его стиле, – добавляет он.

– Не со мной, – я прикусываю нижнюю губу. – Это… всерьез.

Гвен, Леви и Эрин смотрят на меня так, будто я сказала им, что брошу фигурное катание и уеду из Аспена.

– Та-а-а-ак, – говорит Леви. – Что-то не сходится.

– Что не сходится?

Я тяжело дышу, потому что только что сделала «кораблик» – схватилась за лезвие руками и притянула ногу, почти касаясь головы.

– Нокс в одном предложении со словом «серьезно», – говорит Гвен. – Но ты продолжай, моя лучшая подруга, продолжай. Мне любопытно.

Опять эти бабочки в животе. Гвен назвала меня своей лучшей подругой. У меня слегка кружится голова. Может быть, это из-за пируэта, но мне кажется, что сегодня мой организм вырабатывает серотонин в избытке, а он к этому не привык. Совсем не привык.

– Он назвал меня своей девушкой.

Гвен спотыкается, словно тонущий кораблик, Леви падает с лутца, а Эрин