И даже с учетом, что большая часть армии Хаджара в данный момент стояла позади и ждала команды (лишь сорок тысяч, вместе с генералом, отправились в атаку), атмосфера все равно напоминала собой какой-то оживший кошмар.

Но люди Хаджара не отступали. Просто не могли себе этого позволить. И с каждым павшим товарищем их решимость лишь крепла, а атаки становились все отчаяннее, все яростнее.

Вытащив меч из груди очередного поверженного бога, Хаджар, пользуя секундой передышки, сжал амулет:

— Лэтэя! — рявкнул он в артефакт. — Давай!

И тут же затрубили горны и войска, под предводительством Падающей Звезды, пользуясь прикрытием артиллерии ударили с фланга. Этот маневр, выполненный с точностью и быстротой молнии, застал защитников, все это время дравшихся лоб в лоб, врасплох, заставив их разделить внимание и ослабить строй. Эффект был незамедлительным: некогда сплоченная линия авангарда дрогнула, и в ней появились первые бреши.

Но Хаджар не обращал на это внимание. Он доверял своим офицерам и продолжал собственную сечу.

Молодой солдат, на вид не старше, чем юноша лет двадцати, оказался лицом к лицу с Хаджаром. С мужеством, не соответствующим его годам и взглядом старика, он бросился на генерал. Своим узким, длинным клинком он попытался ударить прямо в грудь генерала, но тот даже не собирался отбивать атаку. Вместо этого дернув за шиворот сражавшегося поодаль защитника крепости, он буквально швырнул его на меч своего же соратника.

Юноша успел среагировать и отклониться в сторону, пропуская опешившего защитника себе за спину, где тот натолкнулся на клинки других богов, но…

Меч Хаджара не знал пощады. Юноша не успел восстановить равновесие, как клинок генерала вскрыл его глотку и, захлебываясь кровью, воин упал на колени.

На его место тут же встал другой, и битва продолжилась, кружась в кровавом вальсе. Зажатые между с двух направлений, фаланги авангарда сжались настолько тесно, что у них буквально не оставалось места для движения. Но позади них — ров и барбакан, а впереди — неумолимые волны черного мрака.

Хаджар, отбив клинком копье очередного защитника, схватил его левой рукой за древко и, подкинув и перехватив в воздухе, с воплем нанизал на оружие и самого владельца копья и стоявшего за ним другого воина. Оттолкнув стонущих и хрипящих, умирающих богов в сторону, генерал рванул дальше.

— Тесни! — выкрикнул команду Хаджар. — Сталь к щитам! Сталь к щитам!

И тут же вокруг него солдаты, с гулким:

— Ух! — выставили перед собой щиты.

Они налегли на них всем весом, а стоявшие позади ряды, ощерившись длинными копьями, начали теснить авангард богов еще ближе к стенам.

— Шаг! — выкрикнул Хаджар и воины сделали шаг.

Под их ногами падали и кричали боги. В их глазах светился ужас от осознания того, что они, пусть раненные, но живые, будут попросту затоптаны смертными. И так оно и происходило.

С каждой командой « шаг», эхом разносящейся над головами солдат, отряды Хаджара и Лэтэи все теснее и теснее сжимали авангард, заставляя защитников жаться к барбакану. Из бойниц летели стрелы, но пушка на крыше уже замолчала, а само укрепление теперь превратилось не в укрытие, а в ловушку для защитников Изумрудного Города.

И когда те сгрудились настолько плотно, что между ними буквально не оставалось свободного пространства, Хаджар отступил за спины идущих позади него воинов и отдал новую команду:

— Сталь в землю! — заревел он, не заботясь о сохранности собственного горла. — Щиты в небо!

И, одновременно с тем, как пригнуться и оказаться под потолком из сомкнувшейся стали щитов, Хаджар вновь сжал амулет и закричал:

— Артеус!

И волшебники не заставили себя ждать. Сквозь просветы щитов Хаджар увидел, как черное небо прочертили хвосты алых комет. Огненные шары, диаметром с ядро требушета, дождем пролились на головы оборонявшихся. Крики и стоны превратились в визги, ибо нет участи страшнее, чем гореть заживо.

Но это с богами и происходило. Они вспыхивали сухими тростинками и, бросая оружие, падали на землю и друг на друга в тщетных попытках сбить пламя. Но сверху на них лишь обрушивался новый град огня.

Взрывы загрохотали с частотой лопающихся пузыриков в пенной ванне, вот только вместо воды та была наполнена кровью, болью и страхом.

— Держать! — кричал Хаджар солдатам. — Держать!

Те стонали под давлением жара и взрывных волн, но не опускали щитов. А генерал ждал самого главного залпа и тот, вскоре, вдребезги разбил ночь, а вместе с ним и ворота барбакана.

Взрыв, сродни тому, как если бы несколько десятков бочек с порохом одновременно рванули прямо внутри укрепления, опрокинул нескольких солдат на спину и разорвал потолок из щитов.

Теперь уже люди Хаджара закричали от боли, но к ним спешили их невредимые соратники и сбивали пламя собственными плащами.

Генерал же, поднявшись на ноги, сквозь дымку каменной пыли и кровавой пелены, увидел разрушенный барбакан и поля, усеянные разорванными и сожженными телами.

Первая часть сражения была завершена.

Глава 1935

Разумеется, не все из защитников оказались сожжены или погребены под завалами барбакана. Несколько тысяч воинов все еще стояли на ногах. Но ими уже занимались воины Хаджара.

Пушки на стенах замка молчали.

Все, как и рассчитывал генерал.

Защитники крепости не были привычны подобной войне и поэтому, когда берег рва окутала непроглядная пелена из каменной крошки и пыльной дымки, то она полностью укрыла сражавшихся. И у тех, кто стоял на стенах, не хватало решимости выпустить залпы вслепую — ведь они могли ранить своих.

А до оставшейся части Лунной Армии, стоявшей у склонов холма, они попросту не дотягивались.

— Хаджар! — к нему подошла Лэтэя.

Облаченная в доспехи, похожие на те, что носила прежде, покрытая кровью, ошметками чужих внутренностей, гарью и копотью, она выглядела столь грозно, что даже у генерала на мгновение перехватило дыхание.

Пользуясь временным затишьем, они обнялись.

— Сколько? — коротко спросил Хаджар.

Сражение, которое в его сознании шло всего несколько минут, на деле, судя по тому, как уже начинало подниматься солнце, длилось не меньше четырех часов.

— Две с половиной тысячи убитыми, — начала отчет Лэтэя. — почти шесть тяжелых, около десяти легкими.

Понятно, что числа были максимально приблизительными, но учитывая, что на поле бились, под залпами артиллерий, армии по сорок и двадцать пять тысяч человек — значения не самые пугающие.

— Палатки Элейн переполнены, —