Генерал кинул быстрый взгляд на баррикады и город, постепенно занимающийся пламенем пожара. Хаджар не скрывал от себя того, как сильно его клинок жаждал крови богов. И чем больше — тем лучше.

Давно он не чувствовал такой ярости и такой жажды битвы. Если чувствовал вообще когда-либо…

— Хаджар! — выкрикнул Парис.

— Да, хорошо, — отвернулся Хаджар и, вместе с этими словами, побежал в сторону Шакха и его головорезов.

В легкой броне, с саблями в руках, они бились у входа в башни, ведущие на верхние ярусы стен.

Шакх, чуть ли не с ленцой отбив летящую в него с высоты парапета стрелу, тут же вонзил вторую саблю в живот стоявшего около входа защитника. Провернув её, он с рычанием оттолкнул ногой стонущее тело. В этот момент на него, сбоку, из темноты, бросился латник с хвостовиком на перевес.

Шипастая груша, прицепленная цепочкой к массивному древку — классическое, но довольно редкое на вершине Пути Развития оружие.

Груша, щерясь в искрах пожаров, грызущих небо, уже почти врезалась в спину Шакха, но Хаджар успел вовремя. Он сбил пустынника с ног, а сам встретил удар плоскостью клинка. Лезвие ударило прямо в грушу и отбило её в сторону, а латник уже потянулся основанием древка к груди Хаджара, но никак не мог успеть за скоростью лучшего мечника смертного мира.

Генерал, сократив дистанцию и заблокировав оружие противника, перехватил меч обратным хватом и с силой вонзил его за латный воротник, погрузив клинок чуть ли не по рукоять в плоть.

— Скорее! — поторопил поднявшийся на ноги Шакх. — На стены!

Хаджар, используя вес падающего тела, надавил на него ногой и высвободил меч из плена вражеской, мертвой плоти. И, вместе с Шакхом и еще десятком других пустынников, они бросились на лестницы.

На какой-то момент, оказавшись в башне, они оказались отсечены от звуков разгорающейся в городе битвы. Но это нисколько не сбивало их с толку.

Поднимаясь по узкому, винтовому каменному пролету, на котором с трудом одновременно помещались двое, они держали над головами длинные, почти прямоугольные щиты. И не зря. С каждым шагом на их головы летели стрелы и камни, но раз за разом отскакивали от обитой железом древесины.

Шакх, идущий первым номером, отдавал приказы на языке Моря Песка, а Хаджар лишь молча сжимал меч.

Наконец, спустя несколько минут, встретив по дороге несколько смертников, ставших пищей для их стали, они поднялись на парапет.

Вынырнув из входа башни, Хаджар с Шакхом тут же отпрыгнули в разные стороны и ушли перекатами с линии огня. И сделали они это как раз вовремя, потому как за выставленными вперед щитами их уже ждали лучники.

Те запустили залп стрел и несколько вскриков пустынников, раздавшихся со стороны лестницы, оповестили о том, что боги не промазали. Но это стало последним триумфом в их длинной жизни.

Хаджар и Шакх, описывая широкую дугу, забежали с разных сторон щитов и врезались во фланги группы лучников. Тех оберегали несколько мечников, но куда им до смертных мастеров. Те, кто эпохами полагался на силы Реки Мира, Мистерий и Имен, не могли даже несколько секунд противостоять смертным, десятилетиями проливавших кровь и пот на плацах.

Хаджар отклонил корпус в сторону, позволяя мечу противника проскользнуть вдоль его груди и, возвратным движением, взмахнул собственным мечом. Клинок, очерчивая короткую арку, отсек запястье противника.

Враг закричал, но скорее от ужаса увиденного, а не от боли. Боль он даже почувствовать не успел, потому как генерал, подхватив на лету падающую кисть, так и не разжавшую хватку на рукояти меча, метнул её, сродни копью, вперед и пронзил насквозь лоб мечника.

Тот отлетел назад, погребая под собой нескольких лучников, но это их нисколько не спасло, потому как, с другой стороны, уже Шакх, выписывая обеими саблями сложные узоры, окрасил небо в красный цвет. Пустынник двигался так же быстро и так же легко, как и песчаный ветер над барханами его родины. Не успевал вскрикнуть один из поверженных, как сабля Шакха уже обрывала жизнь следующего.

Вместе с Хаджаром, врубаясь в ряды лучников и мечников, они за несколько мгновений отправили всех их к праотцам… или к Вечности.

В это время, поняв, что стрелы больше не летят в проход, на стены хлынули остальные пустынники. С саблями, кнутами, короткими кинжалами и копьями, они начали, словно муравьи, растекаться по парапету и всюду, куда падал взгляд, закипели битвы. Где-то одиночные, где-то защитники и нападающие бились группами.

— Как ты? — переводя дыхание и утирая чужую кровь с лица, спросил Хаджар.

— Нормально, — процедил сквозь зубы Шакх. — пару раз зацепили, но ничего серьезного. Сам как?

— Так же, — ответил Хаджар.

Он и сам чувствовал, как в нескольких местах на его теле пылали горячие следы, оставленные чужой сталью.

— Солнце уже высоко, — пустынник указал саблей на желтый диск, постепенно поднимающийся над равниной. — Мы не успеем зачистить стену до прихода авангарда армий богов.

Хаджар, окинув взглядом происходящее, коротко произнес:

— Всю и не надо… давай за мной.

Глава 1937

Вместе с Шакхом и несколькими пустынниками они побежали к своеобразному эркеру. Небольшому треугольному уступу на краю стены, где гремела залпами пушка.

По дороге им встречались защитники, но все они падали под саблями и кинжалами, а кому не сильно везло — те встречали самого Шакха или Хаджара. Не повезло, потому что подчиненные пустынника каждый раз заканчивали дело, добивая противника и не оставляя того кричать и стонать от боли из-за отрубленных конечностей, отсеченных частей лица или вспоротых животов. Чего не скажешь о генерале и Шакхе.

У них было достаточно опыта в подобных сражениях, чтобы на вид определить, когда противник ранен настолько, что уже больше не сможет не то, что оказывать сопротивления, но и как-либо навредить другим. Так что зачем тратить лишние силы на то, чтобы отправить его к праотцам.

Оказавшись около эркера, Хаджар с Шакхом пригнулись за пирамидами ядер. Пустынников с ними к этому моменту уже не оказалось — те увязли в сражениях где-то позади.

— Какой план, варвар? — спросил, тяжело дыша, Шакх.

Все же они ведь были простыми, пусть и не самыми обычными, смертными и, пусть и с перерывами, но битва шла уже несколько часов, так что силы постепенно заканчивались.

— Мы захватим эту