"Прости меня". Я регистрирую, как в этот момент мне хочется сбежать, забрать своих братьев и посмотреть, что еще есть в этом мире.

Дракон успокаивающе журчит — звук, от которого многие бы убежали, но для меня это то, чем я представляю себе мир.

Обхватив другой ладонью поммель, я вдыхаю, как будто выныриваю из воды, нуждаясь в воздухе. Я снова смотрю на нее одну, две, может быть, три минуты. Время тянется бесконечно, но потом эти сверкающие глаза, огненно-золотые, юные и спокойные, как и прежде, дают мне понимание того, что я собираюсь сделать.

И, кивнув, я всаживаю его ей в грудь, в сердце.

Она вскрикивает, когда я зажмуриваю глаза. С моих губ срываются придушенные вздохи, я чувствую, как лезвие входит все глубже.

Когда теплая густая жидкость попадает на мои руки, из них вырывается влажный всхлип, и я выхватываю кинжал из дракона, бросая его. Я закрываю глаза, чтобы не видеть ничего, кроме удара тела о твердую землю. Ветер проносится по подземелью — этой пещере-тюрьме, а затем дракон затихает, и цепи больше не скрипят.

"Теперь это было не так уж и трудно, правда?" Королева зовет, ее голос мучителен. Я представляю себе улыбку на ее лице.

Я не открываю глаз до тех пор, пока меня не начинают медленно поворачивать. Голова опущена, каждый вздох вырывается из меня, как будто я так долго бежала: "Почему ты не поймала Золотого вора?" Заставив себя не смотреть на дракона, на то, что я натворила, я сосредоточилась на королеве.

Ее сузившийся взгляд смотрит на меня с лукавым весельем: "Я хотела сначала кое-что проверить с ним". Слегка приоткрыв губы, она приподнимает подбородок: "И он доказал именно то, что я предполагала, как только вошел".

Прежде чем я успела спросить, что именно, она уже повернулась, чтобы уйти. Я смотрю на свою окровавленную руку, на кинжал, лежащий на земле, и острое чувство вины поглощает меня.

Я врываюсь в свою комнату, и Фрея вскакивает с кровати, прижимаясь к груди: "Солярис", — говорит она, задыхаясь: "Нара, что…"

"Мне нужно, чтобы ты меня прикрыла", — говорю я, бросаюсь к комоду и нагибаюсь, чтобы открыть его. Первым делом я достаю свои старые ножны и обоюдоострый клинок, затем переворачиваю карман и нахожу кровь фейри, а также свой полумесяц. Вытащив его, я сжимаю его в своих испачканных багровой кровью руках и облегченно выдыхаю: "Я ненадолго".

Когда я покинула подземелье, у меня на уме было только одно. Я держалась отстраненно и ошеломленно, пока королева улыбалась, давая мне понять, на чем держится наше доверие.

"Подожди", — говорит Фрея, но я уже направляюсь к двери: "Прикрыть тебя? Куда ты идешь?"

"К драггардам", — отвечаю я, и только успеваю открыть дверь, как Фрея бросается через кровати и захлопывает ее.

Я смотрю на нее и вижу, как она тревожно нахмурила брови, произнося негромкое предупреждение: "Нара…"

"Пожалуйста?" Я умоляю, мой голос звучит слабо, так как в памяти всплывают воспоминания о драконе, о крови, о том, как эти глаза смотрели на меня…

"Я не могу", — пробормотала Фрея, и я непонимающе посмотрела на нее, собираясь спросить, почему, как вдруг она отпустила меня и сказала со всей строгостью: "Потому что я иду с тобой".

Я открываю рот, не зная, что сказать, но она меня опережает: "И ты объяснишь мне все, что с тобой происходит в последнее время".

Глава 31

Слабая, трусливая, жестокая — вот несколько слов, которые крутятся у меня в голове в связи с тем, что произошло в подземельях. Мне хочется вырвать. Я хочу стереть это из памяти, но не могу.

И рассказ Фрейи обо всем, начиная от сделки с Иварроном и заканчивая Дарием и ожерельем, вызвал в тяжелом воздухе напряженную тишину. Она внимательно слушала каждое слово, смотрела, как я оттираю руки от крови и как мне нужно увидеть Лейру. Ведьму, подругу моего отца и ту, кто верит, что его смерть не была случайностью.

Я опускаю взгляд на травяной чай, который Лейра поставила, когда я вбежала внутрь среди стада пьяных людей. Сильный аромат лаванды исходит от чашки и пульсирует, когда я делаю глоток. Фрея стоит в углу, прислонившись к деревянной стене, и в задумчивости грызет ногти. Она ничего не сказала после того, как я ей об этом рассказала. Мы уже добрались до Лейры, когда она могла попытаться что-то ответить.

"Попытка опередить королеву может легко обернуться неудачей, Нара, ты же видела, что она сделала с тобой сегодня". Лейра вздыхает, качая головой, почти слишком рассерженная тем, что я ей объяснила.

Я ставлю чашку на стол: "Возможно, из-за нее умер мой отец". Я предпочитала верить в обратное, но все равно некоторые вещи не сходятся. Его убил дракон. То ли это чистое совпадение, то ли она тоже угрожала ему тогда, но я в тупике: "И… она знала о Дар…", — останавливаю я себя: ""Золотом воре"".

"Но, судя по тому, что ты объяснила, ей нужна была твоя преданность любой ценой…"

"Нет, она хотела видеть меня уязвимой". Я понимаю, что слова прозвучали раздраженно. Я делаю еще один глоток — скорее, глоток.

В ледяном взгляде Лейры появляется сочувствие, и она сжимает мою руку, когда я снова наливаю чай. Воск свечи тает между нами, и пламя мерцает на ее бронзовой коже: "Это не твоя вина".

У меня щиплет глаза, и я начинаю думать, что это свеча жжет их. Когда я заговариваю, мой голос становится слабым шепотом: "Если бы я не помогла Золотому Вору…"

"Если бы, — вклинивается она, — ты не помогла ему. Она бы все равно нашла способ".

Я опускаюсь на стул, глубоко выдыхая. Украдкой взглянув на Фрею, я вижу, как она увлеченно смотрит на гримуар. В другом конце комнаты Аэль, жена Лейры, срезает свежие цветы и раскладывает их по банкам. Помнится, Лейра упоминала, что они оба живут в коттедже за городом. Может быть, это и было их спасением от всего этого.

"Ты все еще видишь Золотого Вора?" Вопрос Лейры заставил меня посмотреть на нее.

"Нет, не вижу. Я не уверена, что когда-нибудь увижу его снова". Я хмурюсь, глядя на свечу. Видеть его означает, что он на шаг ближе к поимке, особенно после Ноктура. Как ни обидно это