– Ручаюсь! – Зоя вдруг овладела голосом, закричала громко: – Он меня слушается! Он осторожно все сделает, как вы скажете.

– Ну что ж, последний раз попробуем, – согласился преступник и добавил с угрозой: – Только помни, на носу заруби: обманешь – себя обманешь. Не меня!

Тяжело дыша, как после бега, Зоя сказала мужу:

– Все, Сергей. С милицией кончено. Точка! Ни под каким видом. Ты понял? Или опять будешь болтаться… на две ярмарки?!

– Зоя, Зоечка, ты не права! – взмолился Сергей. – Вся надежда, что они помогут! Как же ты не понимаешь? Не видишь разве, что они вытворяют, эти бандиты?!

– Хва-атит! – Зоя изо всех сил ударила кулаком по столу, на лбу у нее вздулась жила. – Хватит спорить! Я запрещаю! Ребенок – мой, и мне решать! Я отвечаю.

Сергей набычился, сказал тихо, упрямо:

– Я тоже отвечаю.

– Нет! Нет! Нет! – исступленно закричала Зоя, теряя от ярости и горя последние остатки самообладания. – Ребенок – мой! Понимаешь – мой! А не твой. Я хочу, чтобы ты знал…

Сергей отошел к окну, долго всматривался в промозглую ночную тьму, молчал. А потом сказал ровно и горько:

– Я давно знаю, Зоя. Но это не имеет значения…

Сергей спал на диване. Забылся, не раздевшись, даже не сняв ботинок. Глухой сон сомкнулся над ним, как воды над брошенным камнем. Лишь изредка он скрипел во сне зубами, бормотал что-то, постанывал.

Зоя в халате, с мокрым полотенцем на лбу, лежала на застеленной кровати в спальне. Около нее на тумбочке стояли аптечные пузырьки. Лариса налила в стакан с водой чуть не полпузырька валерьянки, подала сестре, сказала участливо:

– Выпей, Зой. Уснешь хоть на часок.

Зоя горестно покачала головой.

– Ну выпей, тебе еще силы понадобятся, – уговаривала Лариса.

Зоя, морщась, проглотила лекарство. Лариса взяла у нее стакан, погасила верхний свет и тихо вышла…

…Плещется вода в ванной, нежное тепло малыша передается ладоням. Он радостно шлепает по воде ручонками, весело улыбается беззубым ртом…

…Резкий запах камфоры и судорожное напряжение крохотного родного тельца, надсадный крик и жалобный плач; на щеках у мальчика компресс, ему больно…

…Счастливый, смеющийся, в новенькой школьной форме Марат протягивает огромный букет учительнице на Празднике первоклассников…

…Сосредоточенный, серьезный, уже в очках, он учится играть на флейте. Звучит простенькая грустная мелодия «Сурка»…

…Бесконечный, ярко освещенный коридор странно-искаженной геометрической формы. Гладкая блестящая дверь, о которую бьется Марат, царапает ее пальцами, стонет… Поворачивает к матери замученное страдальческое лицо с закрытыми глазами, шепчет: «Пить!.. Пить!..» Плачет. Опускается на сверкающий пол, по рукам его струится кровь, ноги связаны толстой веревкой. «Мама… пи-ить… мамочка…» – шепчут запекшиеся губы.

Кошмары. Бредовые сновиденья.

Со стоном, с мучительным криком Зоя проснулась. Господи, за что такая казнь? К ней подбежала Лариса, обняла, погладила по голове, Зоя шептала:

– Боже мой… Нельзя… нельзя так. Я так с ума сойду… Надо что-то делать.

Лариса сказала ей тихо:

– Зайка, есть женщина одна, турчанка… Гадает. Люди говорят – так верно! Все видит, насквозь. Сходи завтра, а?

Зоя устало кивнула.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ ПЛУЖНИКОВ

Рабочий день мой вчера крепко затянулся: допрос бомжа, отработка с ним на фотороботе внешности похитителя, проверка поступающих со всех сторон сообщений, ознакомление с разными подозрительными типами – все это продолжалось до глубокой ночи, и лишь под утро удалось прихватить в кабинете минуток полтораста. Начавшийся часов в шесть перезвон телефонов живо поднял меня с дивана. Вместе с каплями ледяной воды из крана я стряхнул с себя сонное оцепенение и направился к Возному, звучный густой бас которого уже раздавался из его кабинета.

Я толкнул дверь – Возный, придерживая плечом телефонную трубку, наливал из чайника кипяток в большую фаянсовую кружку с надписью: «Дорогому папочке на день рождения от Саши». Мельком глянув на меня, он кивнул на чайник – будешь, мол? Я охотно согласился, хотя, конечно, правильнее было бы сейчас выпить крепкого кофе со сгущенным молоком. Но с растворимым кофе у нас постоянные перебои, а разводить бодягу с варкой молотого некогда, вот и обходимся чаем. Закончив разговор, Возный молча, забыв поздороваться, протянул мне конфетку, налил в стакан жидкого чаю. Зажужжал селектор:

– Товарищ начальник! Чернов, из девятого отделения… Я насчет девочки…

Возный посмотрел в листок на столе, переспросил:

– Свекольниковой?

– Так точно, Свекольниковой Ларисы, – подтвердил Чернов. – До сих пор – ничего…

Я взял свой чай, отошел к окну. Чисто вымытое стекло слегка подрагивало от ревевшего внизу автомобильного потока. Поглаживая веточки пышной герани, которой был уставлен весь подоконник, я слушал разговор.

– Плохо… – сумрачно говорил Возный. – Соберите все данные, приметы девочки – и оформляйте в сводку.

– Слушаюсь! – Чернов помедлил немного и сказал: – Юрий Иванович, еще два сигнала по телефону.

– Что еще? – недовольно спросил сыщик.

– Подростков ищут родители…

– Что-нибудь серьезное?

– Трудно сказать. Пока – вроде нет, тьфу-тьфу, не сглазить.

– Ладно, доложи дежурному и действуй по обстановке. В случае чего – звони мне… – Возный потер крепкий кудрявый затылок, отключил селектор. Взял чайник с плитки, долил себе кипятка.

– У нас какой-то бумеранг получается, – сказал он хмуро. – Чем больше мы действуем, чем больше людей охватываем – тем больше паника. Все эти наши опросы-допросы на другой день возвращаются к нам же в виде слухов, домыслов всяких, «сигналов». Вон уже троих детей ищут…

Я пожал плечами:

– Ничего не попишешь, неизбежный эффект. По-своему это неплохо, что люди реагируют…

– Ну да, они реагируют, а нам – разбирайся, – ворчал Возный. – Кстати, как думаешь, Игорь Сергеевич, что делать с этим… Суземовым? «Женихом»-то? Ребята считают – на него не похоже.

– Мне тоже кажется, – сказал я, возвращаясь к столу. – Я показал его фотографию Андрюшке моему. Нет, говорит, не из тех. Категорически. Но вычеркивать его из списка, наверное, еще рано… Пусть кто-нибудь из твоих ребят понаблюдает за его передвижениями.

В дверь вежливо постучали.

– Можно! – крикнул Возный.

Вошел худенький аккуратный майор Мурашов.

– У меня рапорт, Юрий Петрович, – сказал он, протягивая бумаги.

– Читай вслух! – неторопливо велел Возный. – А то у тебя почерк плохой.

Мурашов удивленно посмотрел на сыщика:

– Впервые слышу. Но – пожалуйста… – И принялся читать скороговоркой:

«Начальнику угрозыска УВД… Докладываю: по факту похищения подростка Шерстобитова Марата силами оперативных работников и наружной службы путем поквартирного обхода проверены адреса и лица, сомнительные на причастность к похищению. Выявлены граждане антиобщественного поведения; не работающие; ранее судимые; живущие не по средствам получаемой зарплаты; бродяги; проститутки… Список на 225 адресов прилагается, по нему идет индивидуальная проверка.

Лица, не подходящие под приметы похитителей, а также имеющие алиби, из списка