–Конечно, прикидываешься! Настоящая подруга никогда бы не поступила так, как ты!

–Да как я поступила?! Как?! Впервые за нашу дружбу оступилась, влюбившись в твоего бывшего парня?! Ты считаешь, я это специально сделала?! Думаешь, я хотела, чтобы так получилось?! Нет же! Я делала всё возможное, чтобы игнорировать свои чувства к нему, но это оказалось выше моих сил!

–Ты врала мне!

–Да врала! Но только потому, что не хотела обижать тебя и переживала за твоё здоровья! А ты соврала и разыграла невообразимый спектакль совсем по другой причине! Ты видела, как мне было плохо всё это время, пока я держала все чувства в себе. Видела и молчала только для того, чтобы заставить меня мучиться! И после этого я не забочусь о твоих чувствах?! Чёрта с два! Всё в точности наоборот! Это тебе плевать на мои чувства! Плевать на всё, что я тебе говорю! А всю мою помощь и поддержку ты уже давно воспринимаешь, как данность! Так что, кто тут гадина, Лана, так это ты! Неблагодарная, эгоистичная гадина, которая почему-то всегда предпочитает больше верить парням, а не мне! Ты готова мужику простить тысячу измен и предательств, но не готова понять и простить лучшую подругу, что была с тобой рядом с самого детства! Да, Лана, сука – это ты, а не я! Жаль лишь, что я так долго отказывалась это видеть!– выкрикиваю я на последнем издыхании и в ответ зарабатываю ещё одну смачную пощёчину.

В этот раз совершенно незаслуженную. Однако она не злит меня. Не зарождает желание нанести ответный удар. Нет. Нисколько. Она лишь отрезвляет. Теперь уж окончательно и бесповоротно.

Мэтт был прав. Во всём, что говорил про Алану. А я, дура, отказывалась верить, как всегда, оправдывая подругу, которая явно такой не является. И уже давно.

Но с этим покончено! Хватит с меня этой односторонней дружбы. Хватит! Тут нечего сохранять, если игра уже долгое время идёт лишь в одни ворота.

Прижав ладонь к повреждённой щеке, я бросаю взгляд на Лану. Она плачет. Но не от боли или сожаления. А от всё той же сотрясающей её ярости. Зелёные глаза мечут молнии и не отражают ровным счётом ничего из того, что вчера отражали глаза Райана.

Её сердце не разбито. О нет! Тут дело в её эгоистичном, капризном и вечно помыкающем мною нутре, что вопит от негодования.

Но я не стану больше успокаивать Алану. Извиняться перед ней или пытаться объяснить что-либо – тоже. Она всё равно не поймёт. А мне больше и не нужно её понимание.

Я молча разворачиваюсь и, едва переставляя ноги, шагаю к двери.

–Куда ты собралась?!– её недоумённый крик, словно кирпичом, попадает мне в спину.

Ну конечно, она не ожидала такого поворота, ведь привыкла, что я всегда стелюсь перед ней и рассыпаюсь в извинениях.

–Я спрашиваю, куда ты уходишь, Веро́ника?! Ты идёшь к нему, да?!– повторно кричит она, когда я дохожу до двери.

И опять-таки… это единственное, что её волнует. Тот факт, что часть меня сейчас неумолимо увядает, её нисколько не коробит. Так почему её настроение и мнение должно коробить меня?

–Я больше не стану перед тобой оправдываться,– устало отвечаю я, нажимая на дверную ручку.

–Если ты уйдёшь сейчас, нашей дружбе конец! Я не прощу тебя за это! Так что подумай как следует, перед тем как сделать выбор – он или я!

Усмехаюсь. Горько так. Горестно. С трудом проглатывая слезливый ком в горле и поражаясь – как я могла быть настолько слепой? Как?

Но больше этого не будет.

–Я выбираю себя, Лана,– отвечаю я напоследок и, не оглядываясь назад, покидаю аудиторию.

Лишь оказавшись в коридоре, я судорожно всхлипываю, выпуская слёзы из глаз. В голове начинают воспроизводиться яркие воспоминания нашего с Ланой детства, взросления, приключений, смешных и грустных моментов. Вся эта вереница совместных кадров пролетает на сумасшедшей скорости, подводя меня к последним нескольким годам нашей дружбы, которые теперь видятся мне совсем в ином свете.

Действительно – любовь ослепляет, не позволяет заметить очевидные вещи, придумывает миллион причин и оправданий многим, не самым хорошим поступкам близкого человека. Но всё. Больше этого не будет. Я никогда никому не разрешала относиться к себе подло и потребительски. И теперь, когда наконец осознала, что именно это Лана и делала в последнее время, я больше не позволю ей этого.

Я не собираюсь и дальше пренебрегать своими желаниями и продолжать реветь из-за той, что меня совсем не ценит, как бы эта мысль не стягивала горло невидимой петлёй. Не буду. Хватит! За эти месяцы я наплакалась на всю жизнь вперёд. И как оказалось, все мои слёзы были абсолютно бессмысленны.

Быстро стерев влагу с щёк, я ускоряю темп и возвращаюсь в гущу веселящихся студентов. Вечер в самом разгаре, но я толком не слышу ни музыки, ни смеха, ни звона бокалов, ни многочисленных разговоров. Я будто в вакууме. Разглядываю толпу, проталкиваюсь глубже, лихорадочно ищу одного единственного человека, которого всеми фибрами души хочу сейчас увидеть. Которому должна была поверить. Который подтолкнул меня вчера к разговору с Ланой не только из-за своих эгоистичных желаний, но и потому что хотел, чтобы я наконец раскрыла глаза на то, что так долго не видела из-за слепой любви к подруге.

Мэтт явно не мог ожидать, что Лана ещё хуже, чем он думал изначально. Но он точно знал, что мой разговор с ней не закончится ничем хорошим. Знал и потому был так уверен, что я сама найду его. И я делаю это: спешно обхожу весь зал, выглядывая его в лицах абсолютно безразличных мне людей, выискиваю среди сотен фигур и чувствую, как сердце пропускает удар, а затем сразу срывается в пропасть, когда я наконец нахожу Уокера… мать его, в компании Синтии Мэльбрук.

Издалека вижу, как она опять кокетливо общается с ним, смеётся, проводит пальцами по рукам и предплечьям, и в груди что-то щёлкает, накаляется, тянется по периметру колючей огненной леской, что задевает всевозможные нервные окончания, приводя меня в бешенство. И даже тот факт, что Мэтт в этот раз выглядит абсолютно незаинтересованным в их беседе, нисколько не притупляет ревность и не помогает мне угомонить рвущуюся на волю бестию.

Да и к чему, собственно, её держать внутри? Причин на это больше нет! Я не собираюсь больше скромно оставаться в тени, пока к моему мужчине подкатывает стервозная сплетница.

–Отошла от него, Мэльбрук!– сурово приказываю я, словно телепортировавшись за её спину.

Мэтт лишь едва заметно приподнимает бровь, а Синтия, обернувшись, забрасывает их аж до затылка.

–Что ты сказала?– крайне удивлённо спрашивает она, даже не думая отодвигаться от Мэтта.

–Я сказала – отошла от него! Сейчас же!

А теперь её удивление сменяется обычной неприязнью, которую она проявляет в мой адрес чуть ли не с первого дня в университете.

–Ты совсем обнаглела? С чего вдруг ты решила, что имеешь право командовать тут?

–С того!– коротко бросаю я и порывистым движением оттаскиваю её за руку в сторону.