Шрифт:
Закладка:
–Да!.. Так… Так… Боже! Мэ-э-тт!– моё имя, произнесённое с протяжным стоном, звучит, скорее, как обещание приближающейся кульминации.
И я оказываюсь прав.
Уже в следующий миг горячие тиски влажного лона сжимаются вокруг члена сильнее, пытаясь вытолкнуть наружу, но я поддаюсь вперёд и лишь глубже толкаюсь, сквозь густой туман исступления наблюдая, как Веро́ника содрогается и сгребает простынь кулаками.
Сука! Не единого шанса продлить этот раунд ни секундной дольше. Крышесносный кайф вибрирует в каждой клетке тела, оглушительно бьётся в висках, заводя сердечную мышцу до небывалых скоростей.
–Твою ж мать,– хрипло ругаюсь я, выбираясь из пульсирующей влаги, и покрываю спермой её спину и упругий зад.
Кончаю немыслимо долго и мощно. Так, что в глазах всё темнеет, а организм, получивший долгожданную разрядку, слабеет настолько, что я всем своим весом заваливаюсь на Веро́нику.
По её сдавленному писку понимаю, что придавил её знатно, но чёрт, не могу найти сил приподняться. По крайней мере, не в первые секунды после такого сильного оргазма. Единственное, на что меня хватает,– это усыпать короткими поцелуями её покрытые испариной плечи, шею, щеку и поймать губами её распухший рот, чтобы ещё совсем немножко помучить его, поглотив в себя последние тихие стоны.
–Ты как?– шёпотом спрашиваю я, убирая с её лица прилипшие волосы.
Такая красивая. Невозможно просто. Столь разгорячённая, улыбающаяся и придавленная мной. Наверное, поэтому Веро́ника и не отвечает ничего. По ходу, я придавил ей всё, что только можно. Включая голосовые связки.
Собираюсь с силами и на выдохе пытаюсь приподняться, однако мегерка вдруг вонзается пальчиками мне в руку, останавливая.
–Нет! Не смей этого делать!
–Чего этого?
–Не смей вставать с меня.
–Хочешь, чтобы я тебя в блинчик превратил?
–Хочу,– мямлит она сонным голосом, и я начинаю хрипловато смеяться.
–А чего ещё хочешь?– вновь накрыв её своим телом, легонько кусаю мочку уха.
–Хочу, чтобы я завтра проснулась и поняла, что всё это не сон.
Я улыбаюсь, зарываясь пальцами в её волосы.
–Неужели тебе такие правдоподобные сны снились?
–Мне много чего снилось.
–И везде был я?
–Мне правда нужно отвечать?
Не нужно. И так знаю. Моя глупая счастливая улыбка становится ещё шире.
–И в них я был так же невообразимо хорош, как и наяву?
–Какой же ты… – хихикнув, заминается мегерка.
–Обалденный? Неотразимый? Гуру секса?
–Самоуверенный и…
–Красивый, умный, неповторимый?
–Мой,– ласково потираясь своей щекой о мою, тихо произносит мегерка, но эти три буквы громким звоном гремят в голове, за долю секунды вбивая весь смысл слова в подкорку сознания и сердце.
Пугает ли это?
Нисколько.
А пугают ли сильные и совершенно новые чувства, что пробудились в душе с появлением этой девчонки в моей жизни?
Тоже нет.
Это лучшее, что произошло со мной за последние годы. И потому пугает лишь возможность её потерять, вновь превратившись в жалкое подобие человека.
Но этого не будет. Веро́ника никуда от меня не денется. И никто не отнимает её у меня. Не позволю.
Перекатываюсь на бок и сгребаю податливую крошку в охапку. Вдыхаю, как одержимый, пытаясь запомнить каждый полутон запаха Веро́ники вместе с терпким ароматом нашего первого секса, которым она пропахла насквозь.
Первого. И далеко не последнего на сегодня.
Первого. Из тысячи будущих, что ждут нас впереди.
Сосредоточенно стучу по клавиатуре лэптопа, бегло набирая текст новой главы. Я должна была опубликовать её ещё два дня назад, однако в свете минувших событий напрочь забыла о каких-либо обязательствах, а когда вспомнила, кое-кто крайне неугомонный наотрез отказался выпускать меня из постели.
Мне и самой до жути не хотелось прерывать нашу идиллию. Трое суток, проведённые в горячих объятиях Мэтта, были самыми потрясающими за всю мою жизнь.
Наступили зимние каникулы, в универ нам идти больше не нужно, поэтому мы, как два медведя, безвылазно сидели у него в квартире. Поправочка: как два озабоченных и одержимых друг другом медведя, которые занимались сексом по несколько раз на дню, нежились, целовались до боли в губах, говорили обо всём на свете, шутили, смеялись и пересматривали рождественские фильмы, поедая заказанную из ресторанов еду – в холодильнике у Мэтта мышь повесилась, а идти в магазин, пока на улице беспрестанно валит снег, ни у кого желания не было.
Нам вообще не хотелось отвлекаться ни на что, однако заставлять читателей ждать продолжение истории ещё дольше мне совесть не позволила.
Чудом уговорив Уокера дать мне свой компьютер, я на несколько часов уединилась в другой комнате и, наполненная морем новых ощущений, настолько погрузилась в жаркую сцену между героями, что не расслышала, как Мэтт подошёл сзади.
–Хочу испробовать его на вкус языком: вылизать, искусать, очертить…
–Мэтт! Твою мать!– подскочив на стуле, рявкаю я и резко захлопываю крышку лэптопа.
–Ты чего так испугалась?– смеётся засранец.
–Я не испугалась, а просто не хочу, чтобы ты это читал.
–Почему?– он обнимает меня, слегка кусая полыхающую щёку.– Ты что так раскраснелась опять? Я же и так уже читал многое из того, что ты писала.
–Знаю, но… ты делал это не при мне.
–А это что-то меняет?
–Для меня да, поэтому выйди и не мешай мне. Я ведь работаю.
–Я и не собирался тебе мешать, а наоборот, пришёл настрой нужный для работы придать. Вдохновить, так сказать,– вкрадчиво шепчет он мне на ушко и, скользнув рукой по груди, сквозь майку сжимает пальцами затвердевший комочек.
–С моим вдохновением и так всё в порядке.
–О да… Я чувствую,– довольно мурчит он, когда забирается под майку и касается пальцами между моих ног.
А там, между прочим, бесстыдно влажно и горячо.
Ну а что?
Попробуйте красочно, во всех подробностях описать эротический момент, пропустив его сквозь себя, и не намокнуть. Особенно после того как неоднократно ощутили в реальности каждый оттенок описываемого в книге удовольствия.
Естественно, я завелась, пока писала, а проворные пальцы Мэтта, умело кружащие по клитору и поглаживающие намокшие складочки, лишь усложняют мне задачу спокойно усидеть на месте и не послать работу к чертям.
–Мне закончить надо,– томно выдыхаю я, откидывая голову на его плечо.
