— Ты позволишь мне забрать тебя после школы?

— Не-а, — мотает головой Лаура, и я оборачиваюсь к ней со сведёнными бровями и возмущающимся взглядом.

— Чего?

— Тётя хочет зайти за мной. Нам надо кое-куда сходить.

— Куда? Может, я вас отвезу?

— Нет. Это женские дела, не нужно тебе никуда отвозить.

— И что? Я же не собираюсь идти с вами туда, куда вам надо. Просто подвезу, чтобы вы не тратились на маршрутку.

— Я спрошу у неё, если она захочет… — Лаура испускает смешок с губ, и я вновь оборачиваюсь.

— Чего ты смеёшься, Гномик?

— Знаешь, мне иногда кажется, что ты стал моим личным таксистом. Теперь ещё и моей тёти!

— Нет, — улыбаюсь я. — Просто мне не тяжело помочь вам.

Когда мы доходим до кабинета, в котором у неё будет урок, я стягиваю с плеч сумку и вручаю ей в руки. Мне пора уходить на свой этаж, иначе я опоздаю, и мне может влететь. Но я остаюсь с ней. Так хочется побыть ещё немного…

— Спасибо, — лукаво, шепчет она, и я едва сдерживаю свои порывы нежности, чтобы не погладить её по щеке.

— Не за что.

Лаура оборачивается на проходящих мимо людей, замечая взгляды на себе. Её до сих пор это тревожит. А когда рядом я — взглядов ещё больше. Её взгляд притупляется, а улыбка сползает с губ, и мне автоматически становится больно.

— Лаура, — зову я, чтобы она посмотрела на меня. Но её взгляд всё так же опущен мне в ноги, будто она провинилась в чем-то.

— Иди на урок…

— Не обращай внимание.

— Они все до сих пор думают, что я сумасшедшая дура. А ты возишься со мной.

— Никто так не думает.

— Никто — это ты, Элиза и Элай?

— Скажи, если тебе кто-то что-то скажет, я пропишу им в голову, — твёрдо говорю я.

— Не нужно решать всё через силу, Аарон. Мнение общества не изменить. Я просто боюсь, что твоя репутация из-за меня испортится.

— Не испортится. И я не шутил, Лаура. Если тебе кто-то скажет, что ты не такая, я ударю ему или ей в морду.

Звонок на урок завершил наш разговор. Я глажу её плечо, прощаюсь и ухожу на урок.

Возможно, Лаура и права в какой-то степени. Решать всё кулаками — не выход. Но я не могу позволить кому-то обижать её. А не позволить этого сделать поможет лишь сила, ведь простыми словами эти уроды не понимают.

Я покалечу каждого, кто только посмеет подумать о ней в плохом ключе. Она не заслуживает этого. Лаура самая добрая и милая девушка, которую я только встречал. И эти уроды не должны вызывать у неё слёзы. В принципе никто и ничто не должно вызывать её слёзы. А если такое и случится — я хочу быть рядом, чтобы стереть их и успокоить её.

♡⁠♡⁠♡

На следующей перемене я снова увидел её, и она была уже не расстроенная, а наоборот — смеялась во весь голос вместе с Элизой. Её улыбка и смех греют мне сердце. Я чувствую умиротворение.

Я думал, что перехвачу девочек в столовой, и мы вчетвером пообедаем, пообщаемся. Хотелось ощутить эту лёгкость, да и сбавить злость, которая на протяжении всего времени была у Элая. Я знаю его двенадцать лет, и уверен на сто процентов, что он мне напиздел. Его злость при виде того, как его Элиза была с другим, всё доказывает. Ему неприятно. Он бы хотел, чтобы она смеялась только рядом с ним.

Его убеждения самому себе о том, что он хочет быть с ней только друзьями, смешат меня. Не понимаю, почему Элай так отчаянно доказывает себе это.

В столовой мы их не застали. Они решили не обедать, и мне это не нравится. Лаура собралась целый день ходить голодная? Нет, так не пойдёт.

Возможно, я и вправду веду себя уже как её потенциальный парень, которым пока не являюсь. Но мне нравится ухаживать за ней в качестве друга. Вскоре это изменится. Я просто даю нам время. Лаура никуда от меня не убежит, а её моральное состояние важнее всего.

У Софи уроки закончились на два часа раньше, чем у меня. И мне пришлось отпроситься у класухи, чтобы забрать сестру. Однако придя на первый этаж, к её кабинету, мои ноги вросли в пол, а сердце бешено заколотилось. На диванчике сидел отец, а рядом с ним одевалась Софи.

Я не видел отца… не помню сколько. Но много. Он часто забирает Софи на выходных, но я его не видел всё это время, Софи сама к нему выходила, потому что я не намерен был смотреть ему в глаза. Я не намерен его видеть. Этот ублюдок ведёт себя так, словно ничего не произошло. Словно у него не умерла жена. Словно он не бухал долгое время, позабыв про детей. Он улыбается учительнице Софи и мило общается с дочкой. Мудак. Проще всего кинуть своих детей на произвол судьбы, а потом вернуться и делать вид перед всеми, что всё ок.

Я похаю с утра до ночи, каждый день, без выходных, чтобы содержать себя и сестру, потому что отец не выполняет своих обязанностей! А он возвращается сейчас и делает вид, что он клёвый папаша!

Блядь, как же мне хочется сломать ему табло. Я наплюю на то, что он отец. Мне похуй. Он потерял звание отца ещё летом.

Быстрым шагом я направляюсь к ним. А когда подошёл, даже не знал, что и сказать. Во мне было столько злости, детской обиды, что мои мысли все спутались. Я сумел лишь отдёрнуть Софи от него за руку.

— Что ты вытворяешь? — спокойным, присущим ему, тоном спросил отец.

— Это ты что вытворяешь? — я сжимал капюшон сестры, пытаясь не выходить из себя. — Думаешь, такой хороший папаша, можешь явиться спустя… сколько? Полгода? Тебя, блядь, не было с нами полгода! Ровно столько же, сколько нет мамы! Мы потеряли тебя, тебе было похуй на нас. Я, блядь, стал работать, чтобы обеспечивать нас, пока ты, сука, бухал сутками! Ты забыл о своих отцовских обязанностях. И сейчас, когда ты вдруг вспомнил о нас, мы больше не нуждаемся в тебе.

Мне было трудно сдерживать себя и маты, что вылезали с меня.

— Мне было плохо, Аарон, — тупым образом решил оправдываться отец. — Моя жена умерла, ты этого не понимаешь?

Я рассмеялся во весь голос. Так громко, что по коридору разлетелось эхо.

— А нам, блядь, не было плохо? Ты