оживить их. Несколько раз в неделю приглашала Петара, Эммабелль, Хантера и Сейлор присоединиться к нам, поскольку повар готовил достаточно еды, чтобы накормить всю округу. Как-то раз я даже взяла на себя смелость пригласить родителей Киллиана.

Киллиан принял свою новую реальность с безмолвным смирением. Он явно был недоволен общением, которое я привнесла в его жизнь, но терпел, зная, что наши ночи вместе того стоят.

Мы не только встречались за совместным ужином каждый вечер, но я к тому же старалась заполнить его рассказами о том, как прошел мой день. О забавных случаях с детьми, которых я учила, о том, что они говорили и делали на занятиях. Большую часть времени Килл отвечал монотонным мычанием. Он почти ничего не рассказывал о своих буднях и отказывался говорить о судебной тяжбе с «Зеленой жизнью».

Я знала, что он хотел спросить, получила ли я ответ от Эндрю Эрроусмита по поводу работы.

Ответом, кстати, было большое досадное «нет».

Но сама я не стала ничего говорить. Ждала, когда он выйдет из своего подземного царства и поиграет со своей маленькой смертной женой. Проявит интерес. Заведет разговор.

Что-то побуждало меня, как и прежде, отправлять ему фотографии одиноких облаков, каждый раз, когда я видела их на небе, хотя он никогда не отвечал. Возможно, я хотела напомнить ему о том, что чудеса правда существуют, как и волшебство.

Каждую ночь мы занимались любовью.

Иногда грубо и развратно, иногда медленно и мучительно. Но это всегда было безумным исследованием. Симфонией новых мыслей, вкусов и цветов, неизведанных мной прежде.

Через три недели после моего переезда у меня начались месячные.

Я расплакалась, когда увидела красное пятнышко на нижнем белье. Вытерла слезы, приняла душ, бросила белье в корзину для стирки и выпила воды, чтобы успокоиться. Это были уже вторые месячные с тех пор, как я начала спать со своим мужем.

Не знаю, что ранило меня больше: то, что я так сильно хотела ребенка, а желание так и не исполнялось, или то, что я разочарую Киллиана, что, несомненно, и случится.

– К нам пожаловали ежемесячные гости, – объявила я во время ужина. Выдался один из редких случаев, когда мы были только вдвоем.

– Всяко лучше, чем тетя Тильда, я полагаю. – Килл не отрывал взгляда от тарелки.

– И это должно быть смешно? – пролепетала я.

Он вытер уголки рта салфеткой, продолжая глядеть в тарелку.

– Спасибо, что предупредила. Спланирую свой вечер соответствующим образом.

– Развлекайся, – процедила я, на этот раз даже не удосужившись скрыть свое разочарование.

– Как раз собираюсь.

Я не ждала его визита в ту ночь.

Нужно отдать ему должное, Киллиан сумел продержаться до половины двенадцатого. Я слушала через разделявшую наши комнаты стену, как он проводит вечер. Печатает что-то в ноутбуке. Листает спортивные каналы. Отвечает на рабочие звонки.

Наконец наступила тишина. А через несколько секунд раздался стук в мою дверь. Мне нравилось, что он всегда спрашивал разрешения зайти, не строя предположений, не требуя.

Я открыла дверь.

Какой-то миг мы смотрели друг на друга.

– Ты меня звала? – Он нахмурился.

Я подавила улыбку.

– Нет.

– Мне показалось, я слышал твой голос.

Моя грудь наполнилась теплом.

Я лишь покачала головой. На сей раз ему придется постараться.

– Я пришел, чтобы… – Он замолчал и провел пальцами по шелковистым русым волосам, злясь на самого себя. – Не знаю, на кой я сюда пришел.

– Нет, знаешь, – тихо произнесла я.

Я хотела услышать это от него – что ему это нравится. Нравимся мы. Что он делал это не только потому, что должен, но и потому, что это делало его счастливым.

Видит бог, меня это делало счастливой.

Возможно, даже слишком счастливой.

Киллиан наклонился поцеловать меня. Было заманчиво спустить ему все с рук, но ради его сердца из искусственной травы, я опустила ладонь ему на грудь и оттолкнула его.

– Скажи.

Он недовольно поджал губы, его взгляд стал суровым. Щелкнул костяшками, что, как я заметила, старался не делать в присутствии других людей. Он цеплялся за самоконтроль. С трудом.

– Я пришел обжиматься с тобой, как школьник. Довольна?

– Очень. – Я потянула его в комнату, схватив за треугольный вырез футболки, и закрыла за нами дверь.

Той ночью и еще четыре последующие ночи мы только целовались, ласкали и изучали друг друга. Он посасывал мои соски, пока они не становились такими болезненными и чувствительными, что на следующий день я не могла надеть лифчик, а я дрочила ему, пока мы оба с восторгом наблюдали, как моя маленькая ладошка обхватывает его член.

Когда у меня начало болеть запястье, я перешла от ласк руками к минетам. Сперва Киллиан отнесся к этому скептически.

– Я предпочитаю, чтобы твои руки и рот были у меня на виду, – протянул он.

– Я не бешеное дикое животное, – рассмеялась я.

Он одарил меня нерешительным взглядом, отчего я расхохоталась еще больше. Я накрыла зубы губами.

– Ви-ишь? – невнятно спросила я. – Беш шубов.

Глядя на меня с ухмылкой, он встал с кровати и рукой надавил на мою голову, пока я не опустилась перед ним на колени.

– Ладно. Но мы сделаем все по-моему. У меня есть требования.

– Не может быть! – ахнула я. Мы оба рассмеялись. – Я слушаю, – сказала я.

– Сначала оближи. Тщательно.

Киллиан достал член, такой бархатистый, пульсирующий и невероятно твердый. Я сжала его в кулаке, едва сумев сомкнуть вокруг него пальцы, и принялась облизывать от основания до головки. Он застонал, сжав мои волосы в кулаке и грубо потянув.

– Быстрее.

Я подчинилась.

– Больше языка. Больше слюны. Еще.

Он отдавал приказы таким резким, по-королевски гнусавым тоном, отчего становился похож на правителя всего сущего. Я делала, как он велел, возбудившись так сильно, что ощутила эгоистичное желание, чтобы он не стал кончать, а бросил меня на кровать и вошел, и к черту эти месячные.

– Что ж, – спокойно произнес он, хотя я изо всех сил старалась свести его с ума своим языком и губами. – Я собирался провести четкую грань между моей уважаемой женой и любовницами, но полагаю…

Я застонала, не прекращая сосать и нетерпеливо двигать головой вверх и вниз.

Я хочу быть для тебя всем. Твоей сексуальной нимфой и непорочной невестой.

– Полагаю, эта грань уже давно пересечена. Давись моим членом, красивая шлюшка, – он закончил свои размышления, крепче схватив меня за волосы, и принялся безжалостно врываться в мой рот.

Каждый раз головка касалась задней стенки моего горла. Каждый раз я оказывалась на грани оргазма. Глаза заслезились, но только потому, что начал срабатывать рвотный рефлекс.

– Постучи