– Нет, – быстро ответила Елизавета Петровна и тут же вспомнила нечто. – Нет, не думаю. Наденька и говорить с ней не станет. Нет, глупости.

– После встречи с Куртицами в поведении Надежды Ивановны что-то изменилось?

– Думаете, Наденька тайно влюбилась в кого-то из этих шалопаев? – Строгая мать улыбнулась наивности молодого мужчины. – Нет, господин Ванзаров, ничего подобного. Уж я бы первая узнала, поверьте. Вот, например, к конфектам стала равнодушна. Раньше вазочками поедала, а теперь не замечает. Повзрослела Наденька.

За дверью гостиной послышался шум. Ванзаров не рассчитывал, что разговор останется неподслушанным. Сыску это не нужно. Скорее наоборот. Фотографию Симки Ванзаров вернул сюртуку.

– Желаете узнать причину того, что с вашей дочерью случилось на открытии?

Мадам Гостомыслова насторожилась:

– Допрашивать её будете?

– Знаком с доктором, одним из лучших гипнотистов столицы. Он может погрузить в глубокий сон и узнать то, что скрывает наше верхнее сознание в тайниках нижнего сознания. Метод ненаучный, но результат может оказаться полезным. Никакой опасности для Надежды Ивановны. Выйдя из гипноза, она ничего не будет помнить.

Согласилась Елизавета Петровна внезапно легко, но взяла слово, что Ванзаров не будет интересоваться результатами гипноза. Доктор расскажет ей, и только ей. Что оставалось чиновнику сыска? Ванзаров назвал адрес на Литейном проспекте. И обещал не опоздать.

Андреев находился за конторкой. Хозяин гостиницы казался образцом честности. Вёл записи в канцелярской книге, вокруг ни одной бланкетки поблизости. Он старательно не заметил кровь на воротнике полицейского. И думать не хотел, что это значит. И без того сердце не на месте.

Вопрос об игральных картах не смутил, Андреев признался: да, выдают гостям, кто попросит. Специально по номерам не кладут. Экономят колоды. Да, Алексей Фёдорович попросил, от скуки разложить пасьянс. А вот Симка не брала. Да и вообще азартные игры не одобряет у себя в гостинице. А вот шашки – милое дело. Сам любит взять в руки шашечки.

59

Выпуск газеты передавали по рукам, указывая на подвал [51]. Репортаж Громовержца с открытия состязаний в Юсуповом саду имел большой успех. Редактор похвалил юмористический стиль, в котором светское общество катка выглядело сборищем богатых бездельников. При этом придраться не к чему: Громовержец восхвалял высоким стилем любителей бега на льду, особенно за вручение детских коньков сироткам. Он нахваливал, а читатели падали от смеха, прекрасно понимая, какую карикатуру пропечатали. Героям статьи не оставалось ничего другого, как улыбаться и делать вид, что ничего не случилось. Не в суд же подавать на газетёнку.

Похвалы Гаврила Баранов принимал с достоинством, дескать, ничего такого, пустячок, да и только. За обещанную премию выразил редактору признательность и согласился снова отправиться на каток, чтобы с не меньшим блеском осветить состязания на льду. Громовержец не боялся, что будет выгнан: псевдоним защищал лицо и шею от возможных неприятностей.

Назвавшись швейцару репортёром «Ведомостей Санкт-Петербургского градоначальства и полиции», газеты официальной и благопристойной, Гаврила проник на каток. Соревнования должны были начаться вот-вот. Судейская комиссия в составе пяти человек и во главе с господином Срезовским стояла на льду за натянутой верёвкой. Участок пруда, на котором должны были состязаться фигуристы, сверкал свежим льдом. Фигуристы держались вместе, общались дружелюбно, несмотря на соперничество.

К чести репортёра надо сказать, что Гаврила изучил правила состязаний, утверждённые в 1897 году Конгрессом конькобежцев в Стокгольме.

Соревнования делились на две части: обязательные фигуры и произвольное катание. В обязательном катании судьи должны принимать во внимание правильное выполнение рисунка, стройность и свободу движений, величину рисунка на льду и покрытие следа при троекратном повторении фигуры. Произвольное катание в течение пяти минут должно включать не менее пяти фигур и оценивается по трудности и разнообразию фигур, их связанности, стройности, свободе и уверенности исполнения. Каждая фигура оценивается баллами: 3 – за хорошее выполнение, 2 – за посредственное, 1 – за дурное. Полученный балл умножается на цифру, соответствующую трудности фигуры, все баллы складываются. Кто набрал больше баллов, тот и победил в состязании.

К обязательным фигурам относятся: голландский шаг, параграф, тройка, двукратная тройка, петля, скоба, крюк, выкрюк, восьмёрка, параграф с тройками, параграф с двукратными тройками, параграф с петлёй, параграф со скобою, восьмёрка с двумя тройками, восьмёрка с двумя двукратными тройками, восьмёрка с двумя петлями и восьмёрка с двумя скобами.

Читая правила и разглядывая чертежи фигур, состоящих из переплетения полукруглых стрелок, Гаврила понял, что разобраться в этом здравомыслящему человеку, марксисту, невозможно. Остаётся удивляться, какой чушью балуются господа от скуки. А народ в это время страдает. Он решил, что в репортаже всеми этими «крюками-выкрюками» тонко и больно уколет господ фигуристов.

Более яркий объект иронии Гаврила нашёл в одежде фигуристов. Тут было над чем потешаться: мужчины одеты в гладкое трико, как балерины, только тёмного цвета. Все в коротких курточках-венгерках, приталенных, со стоячим каракулевым воротничком и обшлагами. На головах – небольшие поярковые шапочки. Фигуристы напоминали стайку диковинных птичек, залетевших из страны, где никогда не заходит солнце счастья. Фраза эта Гавриле понравилась, он решил вставить в репортаж. Да и всё остальное, едкое и ироничное, было уже придумано. Делать ему на катке особо нечего, не описывать же фигуры. Необходимость узнать, кто победил в глупейших состязаниях и сколько баллов набрал, заставила остаться.

Когда начались выступления, ироничная улыбка не покидала уста репортёра. Ничего более глупого, чем фигурное катание мужчин с задиранием ног и балетными движениями рук, нельзя представить. Гаврила наблюдал за катанием, копя ядовитые молнии. Скоро-скоро прольются типографской краской. Уже в завтрашнем выпуске.

А зрители не знали. Зрители радовались немного ветреной, но сухой погоде с морозцем и солнцем. Радовались лёгкому изяществу, с которым фигуристы выделывали на льду сложные рисунки. Каждого выступившего публика провожала шумными аплодисментами, не обращая внимания на судейские оценки.

Когда первая часть состязаний завершилась, к зрителям, занимавшим снежный берег пруда, подошёл господин в модной шапке. Господин Срезовский прокричал в рупор, что первый приз и золотую медаль завоевал господин Панин из Петербургского кружка любителей спорта, набрав 478 баллов, второй приз у господина Гоппа из Общества любителей бега на коньках, а третий приз ушёл представителю гимнастического общества «Пальма» господину Лауману. Публика наградила победителей бурными овациями. Срезовский сообщил, что награждение состоится после второго отдела состязаний: защиты звания лучшего конькобежца России по фигурному катанию. И третьего отдела: совместное катание пар. И тут же объявил начало этих состязаний. Чтобы фигуристы не замёрзли окончательно.

Дама в меховой шапочке с пёрышком стояла позади толпы. Она была увлечена происходящим и не заметила, кто оказался у неё за спиной, вздрогнула, когда чья-то