Ещё раньше, чем до сознания дошел смысл сказанных Павлом слов, Алексей ухватил его за шинель, только в последний момент сумев изменить движение так, чтобы ухватить за ткань, а не за плечо.

— Погоди!

Под тёмным внимательным взглядом заготовленные слова рассыпались в невнятную кашу.

— Я нашел квартиру. Там всем будет безразлично, кто мы. Лишь бы исправно вносили плату да не беспокоили разгулом соседей, — рука Алексея убралась от плеча и полезла во внутренний карман, торопливо там что-то ища.

Из кармана неаккуратным спешным движением была извлечена записная книжка. Алексей быстро пролистал до последнего исписанного листка, посмотрел на него, сощурившись в неверном свете фонаря, и вырвал.

— Вот, адрес, — снова суетливое ныряние руки в карман, несколько мгновений неловкой тишины, пока Алексей, наконец, не нащупал ключ и не протянул его Павлу.

— Я внёс плату.

Странное чувство нашло на Павла, но записку и ключ он принял. Посмотрел на кусок кованного железа на ладони. Ключ выглядел вполне себе настоящим, поеденным ржавчиной и временем. Указанный в вырванном листке адрес был ему знаком. Павел про себя тихо хмыкнул, узнав соседнюю рядом с публичным домом улочку.

— Комната маленькая, под крышей, но место выглядит приличным.

Павел провернул ключ в пальцах.

— Хорошо, — ключ совершенно замечательной тяжестью лежал в руке. Павел сделал несколько шагов в направлении новой квартиры, но заметил, что Алексей стоит на месте, и обернулся.

— Ты идешь?

Алексей было качнулся вслед, сделал пару шагов и встал.

— Мне ещё нужно забрать вещи.

Павел коротко бросил ему согласие и размеренным шагом ушел в темноту, больше не оглядываясь и лениво гадая, каким окажется его новое жильё.

Совершенно нелепое и неуместное чувство обиды кольнуло Алексея, когда он смотрел в спину уходящего брата: тот не предложил свою помощь. Алексей тут же усовестился. Ну какую помощь он хотел от больного человека? Который хорошо хоть своими ногам идти может. Алексей поднял воротник бурки. За толстым слоем шерстяного полотна не был страшен никакой ветер и никто не смог бы разглядеть покрасневшие щёки. Жаль, что брат так скоро ушёл, он хотел бы ещё побыть в его обществе.

До адреса Павел шёл не быстрым, но ровным шагом, и всё равно вышло слишком долго. Так долго, что пару раз он всерьёз начал задумываться о том, что заплутал и направился в неверном направлении, а может и вовсе спутал нужную улицу. Но спустя большое количество выверенных шагов и пары остановок, когда боль в спине становилась невыносимой и приходилось набирать полные пригоршни снега в голые руки, чтобы отвлечься, искомый дом нашёлся.

Павел поднялся к самому чердаку по показавшейся ему бесконечной лестнице, смерил взглядом узкую низкую дверь (Алексею придётся нагибаться, чтобы войти) и вошёл внутрь. Разуваться и раздеваться он не спешил, сначала стоило осмотреть комнату. Посмотрел на две кровати, только сейчас свыкаясь с мыслию, что всё указывает на то, что он теперь действительно будет жить вместе с Алексеем. Павел осторожно прошёл по выметенному, но не вычищенному полу к кроватям. Пол выглядел относительно чистым, но не думать о тех, кто жил здесь до них и оставил все эти следы, Павел не мог. Он осторожно поворочал матрасы, насколько хватало сил, внимательно осмотрел весь вылетевший из них сор, проверяя постели на клопов и блох. Живности на первый взгляд он не обнаружил, но искать при падающем через маленькое окошко тусклом свете мелких блох было тем ещё удовольствием. От усилий под рубашкой на спине стало неприятно и влажно. Павел устало присел на кровать. Негромко и нервно рассмеялся.

— Мне только блох для полноты картины не хватало.

Стоило представить, как бы они ощущались под бинтами, как Павел покривился. Комната выглядела вполне приемлемо, во всяком случае лучше, чем казармы, из которых истребить клопов не представлялось возможным, так что Павел понадеялся, что в процессе никаких насекомых не обнаружится.

Не могущий жаловаться на здоровье Алексей, даже несмотря на свою больную ногу, обернулся с вещами лишь ненамного позже Павла. И теперь, стоя за дверью, он услышал тихий смех брата. Заинтересованно склонил голову, гадая, что же такого смешного нашел Павел, и с удивлением слушал первый для него смех. Похоже, по крайней мере тот не нашёл квартиру отвратительной, что было вполне неплохо. Алексей толкнул незапертую дверь и вошел внутрь. На лице Павла, который повернулся к нему, ещё было видно странное веселье.

Остаток вечера прошёл незаметно за домашними хлопотами. Вещи, которых за недолгую службу у Алексея набралось всё же немало, следовало разместить по местам, полы заново вымести, кровати застелить свежим бельём, а саму комнату как следует протопить.

Эту ночь Павел спал спокойно. Он лежал в тишине на чистом белье, в комнате, в которой кроме него было не полсотни солдат, а один единственный человек. Его брат. Павел беззвучно выдохнул и расслабился. Его правый кулак был крепко сжат, и из него еле заметно стороннему наблюдателю выглядывал серебряный край погнутого медальона.

Сон же Алексея спокойствием не отличался. Он то беспокойно ворочался, то внезапно вздрагивал всем телом и напрягал челюсти до скрипа в зубах, но из окутавшей его дремы так и не вышел. Не до того было. Тело в полной мере воспользовалось представившейся ему чудесной возможностью выспаться на настоящей кровати.

И пробуждение Алексея, как и сон, выдалось не из лучших. И дело было вовсе не в способе, которым Павел решил его разбудить. На этот раз тот лишь похлопал его по плечу, как Алексей проснулся сразу и полностью. Поднял тяжёлую со сна голову, растёр лицо и с недоумением посмотрел на словно браслетами окольцованные руки. Вокруг запястей и ногтей шли двойные пояса мелких красных пятнышек. Алексей провел по ним пальцем и с удивлением посмотрел на оставшиеся на нём частички подсохшей крови. Быстрым, лёгким движением натренированного тела он встал и растерянно огляделся по сторонам в поисках зеркала. Спросонья он успел позабыть, что настенного зеркала уже нет. Алексей задумчиво поскрёб запястье сначала на одной руке, потом на другой, а потом понял что чешутся далеко не только руки. Алексей задрал рубашку и посмотрел на свой живот. Ужаснулся и принялся быстро сбрасывать одежду вплоть до подштаников, вертясь и осматривая себя. Странная сыпь была всюду. И, самое неприятное, она ужасно чесалась.

Павел с интересом наблюдал за крутящимся и попутно чешущимся Алексеем.

— Доброе