Еще задолго до жатвы Николай Никанорович при встрече со мной поделился:

— Думаем собрать на круг не менее двадцати пяти центнеров пшеницы…

Мы стояли на кромке хлебного поля, колоски были еще совсем зелеными, слабыми, никли под знойными лучами июньского солнца. И я с сомнением встретил заявление Николая Никаноровича, оно показалось мне опрометчивым.

— Вот вы спрашиваете, откуда у нас твердая вера в хороший урожай? Да она ведь, вера эта, состоит из нас, понимаете? Из нашего отношения к своему колхозному полю, — убежденно говорил он.

Мало позаботиться о ранней зяби, провести вовремя снегозадержание, подготовить к севу отборное зерно. По весне в колхозе более трех недель на полях работали не только посевные агрегаты, машины, механизмы, но и самолеты. Семена яровых на всех площадях получили подкормку, ложились в землю одновременно с гранулами суперфосфата. На поля, предназначенные под картофель и силосные, отряды плодородия вывезли тысячи тонн перепревшего навоза…

— Нынешний урожай будет хороший, потому как мы его подготовили своими руками. Ну, а если к тому же еще и небушко дождиком нас побалует, то и вовсе хорошо, — эти слова Николай Никанорович говорил мне в начале июня.

И они оказались пророческими.

Забегая вперед скажу, колхоз вырастил прекрасный урожай и первым в районе убрал его.

В разгар тяжелой из-за ненастной погоды страды я и приехал к Ильину. Нашел его на полевом стане первой бригады. Как всегда, Ильин был спокоен, несуетлив.

— В дни жатвы я как-то не ощущаю возраста. А это значит, молодею, — сказал Николай Никанорович с улыбкой. — Одна у нас сейчас забота — не стояла бы работа. Люди трудятся по двадцать часов в сутки. Вот, к примеру, звено Ивана Григорьевича Аверьянова. Тремя «Нивами» оно намолотило уже почти тридцать тысяч центнеров зерна! Поезжайте, если есть желание, полюбуйтесь на этих молодцов…

И, предваряя мое знакомство с лучшими комбайнерами, Николай Никанорович говорил о каждом из них как о родном человеке. Вот, скажем, Иван Григорьевич Аверьянов — ветеран колхоза, нынешняя жатва — тридцать четвертая в его жизни. И каждый страдный сезон для него — это ударная работа, безоглядная отдача всех сил.

На одной из загонок на комбайне работал Евгений Ильин — сын председателя. Он студент Оренбургского сельхозинститута. Каждое лето приезжает в родное село и помогает землякам убирать хлеб.

Когда мы с механизаторами наспех ужинали в полевой кухне, Евгений, просматривая сводки в районной газете, поделился:

— Привыкли хлеб измерять тоннами, центнерами, пудами… А пора бы сорт пшеницы оценивать не только по урожайности зерна, но и по количеству собранного белка. Ведь молоко сейчас сдаем не просто на литры, а учитываем процент жирности. Ведь так, батя?

— Да, — согласился Николай Никанорович, — только за сдачу высококачественного молока колхоз в прошлом году получил девяносто тысяч рублей дополнительной прибыли.

— Вот и нам нужно бороться за каждый процент белка в зерне. Если в общем урожае нашей страны долю белка повысить всего на один процент, то хлебом можно кормить Москву, и еще три таких города, как Ленинград, целый год!

— Что ж, — сказал Николай Никанорович, — задачи ты, сынок, ставишь стратегические, глобальные. Только прежде повысить бы на каждом гектаре урожайную силу наших сортов. «Белковый заряд» оренбургской пшеницы настолько велик, что с ней не может соперничать никакая другая. Даже в зернах прославленных канадской и аргентинской пшениц белка не более 14 процентов, в оренбургской же — 18—20. Именно за белок ее удостоили Золотой медали на Всемирной лондонской выставке в 1862 году…

Слушая разговор отца и сына, я мысленно поддерживал мнения обеих сторон: прав Евгений с его смелым заглядом в завтрашний день агрономической науки, трижды прав и Николай Никанорович со своим трезвым практическим умом хозяйственника, с кровной государственной озабоченностью за судьбу сегодняшнего колхозного поля, с большой верой в его неисчерпаемые плодородящие возможности.

В самом деле, если бы не только по стране, но даже в одной Оренбургской области все совхозы и колхозы по урожайности полей догнали бы артель имени Ильича, то Оренбуржье ежегодно бы сдавало государству не двести с половиной миллионов, а около миллиарда пудов хлеба! Цифра фантастическая, на первый взгляд. Но вполне реальная, как реальны, естественны, нормальны стали высокие урожаи в колхозе, возглавляемом Николаем Никаноровичем…

Ильин печется не только о своем колхозе. Однажды на партийно-хозяйственном активе хвалили руководителей одного хозяйства за то, как много они понастроили, вот сколько оборудования приобрели для молочных ферм…

— Да, государство крепко помогает колхозам, — взяв слово, спокойно начал Ильин. — Хорошо заботится о нас, но… нельзя же этим злоупотреблять. Сколько миллионов вы вложили в реорганизацию молочных ферм? — прямо спросил он руководителей хваленого колхоза и, дождавшись ответа, продолжил:

— Ого, солидная сумма! А где отдача? Нет ее. А в прошлом году хозяйство вообще не выполнило план продажи молока.

Как-то Ильин заглянул в соседний колхоз, где очень расторопно провели кампанию по механизации коровников. Походил, посмотрел, расспросил о кормах и надоях.

— Растем, в передовики выходим, — сказал коллега, довольный, что Ильин за опытом к ним пожаловал.

— А теперь, соседушка, сколько миллионов вы государству задолжали — три или три с половиной? — спросил Ильин.

Замолчал сосед смущенно, а Ильин жестко добавил:

— Вот оно как получается, товарищи передовики. Ходите вы в лаковых сапогах, а сапоги-то чужие.

Надо иметь моральное право, чтобы так открыто сказать коллеге о его недостатках. В колхозе имени Ильича строят на собственные деньги по принципу «семь раз отмерь, один раз отрежь».

Хорошеет село. По обеим сторонам асфальтированной дороги ряды новых домов, чуть в сторонке, в саду, здания Дома культуры, школы, детских яслей, столовой. Действует водопровод, в каждой квартире газ.

…Крупное, загорелое лицо, серебристые виски, выцветшие кустики бровей, из-под которых прямо и внимательно смотрят синие добрые глаза. Встреча с Ильиным невольно высветила в памяти пословицу: «Скажи мне, какой у тебя хлеб, и я скажу, какой ты хозяин».

В колхозе, где тридцать лет бессменно председательствует коммунист Николай Никанорович Ильин, самый большой и самый дешевый в Оренбуржье хлеб. И не только хлеб!

…Прощаясь, мы стояли с Николаем Никаноровичем на обочине большака за околицей, поджидая автобус. С поля веяло пряным запахом теплой стерни и зерна, в расширяющейся синеве неба бодрый ветер гнал и комкал пуховые серебристые облака. Мимо нас шли и шли в сторону Бузулукского элеватора транспорты с зерном нового урожая.

К нам подрулила забрызганная «Волга», из кабины высунулась вихрастая голова Евгения Ильина.

— Пап, во второй и третьей бригаде прошел