трудом слышу что-либо помимо него. Здесь нет ни одной кости – ни звериной, ни птичьей, ни какой-либо другой, но это не мешает мне думать о пословице «Брось кость в пасть дьяволу, и это тебя спасет». Я не перестаю воображать темные силуэты, стоящие на вершинах этих гор и бросающие кости вниз, как вандр-варти, чтобы защититься от зла, от бокан, живущих в этих тенях.

Но, как ни странно, хуже всего не темнота, вызывающая клаустрофобию, и не ощущение, что я никогда не дойду до ее конца. Хуже всего почти полная тишина. Я слишком привыкла к ветру, к волнам, к бешеному шуму. Этот темный, тесный проход, где не слышно ничего, кроме шороха осыпи – даже пения птиц, – не просто нервирует. Он заставляет меня вздрагивать каждый раз, когда до моего слуха доносится какой-либо звук.

А потом я слышу нечто худшее, чем тишина. Торопливое шарканье, словно тяжелые подошвы ступают по горке сыпучих камней. За этим следует проклятие. Достаточно громкое, чтобы эхо разнеслось между серыми влажными стенами.

На этот раз я не останавливаюсь и не оглядываюсь назад. Я бегу. Так быстро и так резко, что сразу же начинаю скользить по земле. Мои лодыжки разъезжаются на камнях. Мое дыхание звучит слишком громко. Я опускаю голову, заставляя себя смотреть на темную дорожку, чтобы не видеть ничего, кроме препятствий на своем пути.

Не знаю, сколько времени уходит на то, чтобы добраться до конца Старой дороги Глен. Когда я наконец вижу впереди серый свет, мое дыхание уже напоминает неровные всхлипы, а бег превращается в шаткую торопливую ходьбу. Я чувствую, что позади меня кто-то есть, и кажется невероятным, что он еще не настиг меня, не протянул руку, чтобы коснуться меня. Я выбираюсь из ущелья по полосе редкой травы и, спотыкаясь, иду навстречу внезапному шуму волн, в любой момент ожидая, что меня затянет обратно в темноту. Только увидев впереди широкое озеро, замедляю шаг и сворачиваю на овечью тропу между ним и покатым краем западного горного хребта.

Дождь начинается внезапно, сильный и ледяной. Я продолжаю бежать, оскальзываясь на грязи, полностью потеряв способность ориентироваться. Бегу на шум волн – и, когда вижу небольшой залив менее чем в пятидесяти ярдах от тропы, набираю скорость, скатываюсь к песчаному пляжу, скорее на спине, чем на ногах. Ладони у меня мокрые и исколоты камнями.

Во мраке я почти не вижу моря. Но неожиданно вижу огни. Высоко на темном мысу, слишком далеко, чтобы находиться здесь, на большом острове. И вдруг вспоминаю, как сидела в пивной «Ам Блар Мор» с Келли и указывала на это место. Я на Холлоу-Бич. Там, где затонул ялик Лорна.

Я испытываю почти нестерпимое желание добраться до этих огней, до Килмери – до паба, до людей, до того места, – настолько сильное, что бегу навстречу бурному прибою. Он обдает ледяным холодом мои ботинки и джинсы, гораздо выше и быстрее, чем я ожидала. А потом я вижу более близкие и яркие огни. Слышу шум дизельного двигателя.

Я хватаюсь за телефон и включаю фонарик. Начинаю размахивать обеими руками высоко над головой, крича сквозь шум ветра. Катер находится достаточно далеко, и я уверена, что меня не увидят, но через несколько секунд он замедляет ход и начинает разворачиваться. Я оглядываюсь на сгущающуюся темноту, горы позади меня теперь выглядят не более чем темными тенями. Я ничего не вижу. Никого. Я понимаю, что мой фонарь, вероятно, единственный огонек на много миль вокруг.

Через несколько минут катер достигает края бухты. Два больших мачтовых фонаря включаются, на мгновение ослепляя меня, а затем я вижу, как в воду за чертой прибоя спускают шлюпку. Я смотрю, как она несется ко мне – ее подвесной мотор работает резко и громко, как бензопила. Я ошеломлена таким количеством шума после зловещей глухой тишины Старой дороги Глен. Теперь, когда страх ослабел, я успеваю почувствовать легкое смущение из-за своего поведения, но тут шлюпка вьезжает на песок, и я узнаю рослого темноволосого человека, который вылезает из нее.

– Джимми!

Он щурится, протирает глаза.

– Мэгги? – Качает головой. – Быстрее залезай, пока волны не стали выше.

Я неловко пробираюсь сквозь ледяной прибой, и Джимми натягивает на меня через голову спасательный жилет оранжевого цвета, а затем помогает забраться в шлюпку. Он быстро разворачивает ее, и мы с ревом несемся по волнам, достигая рыбацкого катера за считаные секунды. Забираться на борт еще труднее из-за пронизывающего до костей холода от воды, и к тому времени как Джимми затаскивает шлюпку следом за нами, мне кажется, что все силы покинули мое тело через ноги.

– Вот, проходи в рулевую рубку, – говорит он, прежде чем полуобернуться ко мне.

В маленьком тесном помещении к нам от скопления компьютерных экранов и электронных пультов управления оборачивается вместе с креслом другой рыбак – моложе Джимми, одетый в такой же грязно-желтый непромокаемый комбинезон. Он выглядит столь же изумленным, как и Джимми.

– Добыли маленькую крыску-утопленницу. – Джимми ухмыляется. Но при этом он выглядит страшно рассерженным. Полагаю, вполне обоснованно. Теперь, когда мне больше ничего не угрожает – да и угрожало ли вообще? – я могу позволить себе немного смутиться. Когда он непременно спросит, почему я старалась остановить проплывающий мимо рыболовный катер, я точно не скажу ему, что мне показалось, будто меня на Старой дороге Глен преследовал человек или бокан.

У меня стучат зубы. Джимми стягивает с меня спасательный жилет и заменяет его чуть более теплым и непромокаемым.

– Какого черта ты размахивала фонарем на Холлоу-Бич? – спрашивает он.

Я не упускаю из виду чуть заметную ухмылку в уголках рта другого рыбака, когда он поворачивается обратно к иллюминатору рулевой рубки, одной рукой держась за нечто похожее на гигантский джойстик, а другой – поворачивая маленький корабельный штурвал между коленями.

– Извини, – говорю я. – Я отправилась в пешую прогулку и заблудилась, а потом погода… стало темно, и… – Я смотрю на него сквозь падающие на лицо мокрые волосы. – Я запаниковала.

– Пешая прогулка. – Джимми только сурово смотрит на меня, а потом все его лицо расплывается в широкой восторженной ухмылке. – Пешая прогулка!

Его громкий смех заставляет меня вздрогнуть, но, когда к нему присоединяется другой рыбак, я испытываю негодование.

– Боже мой, женщина! Если ты хочешь отправиться в пешую прогулку, то тебе как минимум нужен прогноз погоды, карта и, – Джимми оглядывает мое растрепанное состояние с ног до головы, – какое-нибудь приличное снаряжение для походов.

– Ну, теперь я это знаю. – Я хотела бы сказать, что не планировала сегодня