— Что это за место?

— Тут кушают, пьют и разговаривают. Сидя, прошу заметить, разговаривают. Называется всё это «Золотой филин». Давай вернёмся к вопросу о строительстве железной дороги.

Она озабоченно озиралась, на неё тоже посматривали.

— Итак, вы уже расположились, стали лагерем? Нормально всё?

— У нас большой опыт. Сейчас проверяем объёмы, считаем сколько шпал, рельс, кирпича, цемента. Где достать песок и так далее. Километраж считаем.

— Нормально всё?

— Нормально. А Вы чего переживаете, Аркадий-Бо?

— Что это ещё за новое «бо»?

— Есть пять рангов знатности: гун, хоу, бо, цзы, нань. Бо приблизительно соответствует статусу «граф». Вот и получается…

— Буду это считать за комплимент.

— Тогда, пока мы там считаем и не получили предоплаты, можем ли мы охотиться, ловить рыбу?

— Охотиться можно, но вблизи города нельзя стрелять, это напрягает казаков и в отличие от кабанов, они могут шмальнуть в ответ. У нас всё-таки война. А рыбу ловить, только с берега.

— У нас есть сети, челноки.

— Не надо челноки. Не дай Предок, дельфины попадутся.

— А что тут такого?

— Дельфины — священные животные.

— Прямо священные?

— Вам земляной вал вокруг лагеря понравился?

— Да, удобно, безопасно, даже от ветра защищает. Спасибо. Но причём тут этот вал?

— А притом, что создатель вала не ценит человеческую жизнь, а любит дельфинов. И он если что пойдёт не так, он сверху ваш лагерь заполнит землей на пять метров за убитого дельфина. Причем так, что вы останетесь внутри получившегося пирога. А потом ещё и с нас спросит. Существенная это опасность, чтобы не ловить, кроме как с берега? У нас вообще нет особой рыбной ловли. Рыбка всё больше дельфинам.

— Нам нужно питание.

— Мы вам пшеницы закупим.

— Видела я цены у Ваших торговцев. Вчетверо дерут. Мы на такие цены не согласны.

— Я бесплатно поставлю, мне только нужно понимать, сколько вам нужно. Ну и само собой, не рис, а пшеница.

— Это ничего. Вы простите, Аркадий-Бо, что я на Вас с мечом…

— Ничего, я привыкший. Вообще Вы производите впечатление, Каф-Мин. Как валькирия, только китайская.

— А говорили, что Вы к нашим без предубеждений?

— Без предубеждений. Но это не мешает мне стрелять в человека с любым цветом кожи и опасаться меча от любого.

— Вы не выглядели испуганным.

— Ну, я не безоружен. Давайте обсудим, что ещё нужно вашей общине, чтобы хорошо работать?

— Вы очень заботливый заказчик, — многозначительно выдала она.

— Да, я такой. И хочу дать вам аванс, тысяч пятьдесят.

— Если дадите, мы примем.

— Но есть и одна просьба.

— Какая.

— Медицинского характера.

— Гм… У уважаемого Аркадия-Бо есть проблемы со здоровьем? Чем я могу помочь молодому и красивому Бо?

Глава 24

Мотоциклы как форма политики

— Нет у меня никаких проблем со здоровьем, — до меня смутно начало доходить, на что она намекала.

Кай-Мин посмотрела на меня с лукавым прищуром, что в её случае было бомбически красиво, и часто-часто захлопала ресницами.

— Но Вы же сами сказали, граф-бо… У нас есть специальный массаж и женьшень.

Нам пришлось прерваться, чтобы сделать заказ. Когда официантка ушла, я вернулся к медицинской теме.

— Отставить женьшень, — в глазах девушки заплясали черти. — Проблемы у Танлу-Же, причём не такие, не по женьшеню… Он получил огнестрельные ранения, ему сделали ряд операций, еле спасли. Теперь его надо как можно скорее выписать и после выписки ему нужна реабилитация.

— Ранен? — она моментально сделалась серьёзной.

— Да. Степняки. Мы с ним проверяли дорожное полотно ну и слетели в неприятности, нос к носу с конным разъездом степняков.

— Ого. Мы не воспринимали военную угрозу, как нечто серьёзное.

— Всё нормально, — пугать китайцев мне тоже не хотелось. — Мы вас прикрываем. И ускоримся в истреблении проблемы. В том числе можем придать вам военное охранение.

— Это лишнее. Но всё равно мы теперь будем встревожены. Это поэтому Вы против того, чтобы мы охотились и организовали нам земляной вал?

— Вал — это всегда полезная в хозяйстве вещь. Короче говоря, Кай-Мин, вы поможете Танлу-же? У вас же есть классные медики?

— Есть. Да, поможем, если об этом просит уважаемый Аркадий-Бо.

— Прошу, да, я вас прошу, — нам принесли салаты и мы заткнулись, потому что оба были взрослыми людьми и не болтали при посторонних.

— Хорошо, — девушка сделала кроткое и милое лицо, так что у меня зародились самые сильные подозрения о том, что у неё очень сильные актёрские задатки. А в том, что она надо мной издевается, я вообще не сомневался.

— Я Вас благодарю и если могу помочь ещё чем-то…., — сказал я. Мне было важно зафиксировать слова про то, что они берутся за Танлу-Же.

— Можете. По крайней мере, можете сказать… Нам интересно вот что… Некоторые члены клана интересуются возможностью… Как это по-русски? Осесть.

— Остаться жить в городе?

— Да. Такое допустимо? Как у вас относятся к китайцам?

— Я на себе припёр Танлу-Же в больницу и угрожал оружием, чтобы врачи его спасли. А сейчас договариваюсь с Вами и терплю дурацкие шутки, чтобы вы приняли его на реабилитацию. Как Вы считаете я отношусь к китайцам? М?

— Может, это разовое, личное отношение к нему. К тому же это Вы, а не город.

— Не разовое. Дзы-Нан-Цай мой друг, без сомнений. И Чен. Джо. Не знаю, как его правильно по имени зовут.

— Вы хороший друг.

— Хороший друг, но не лингвист. Да, я не могу адекватно воспроизвести его китайское имя, зато я его трудоустроил, а ещё участвовал в его сватовстве. На девушке из крестьян с моих, прошу заметить, земель. Да я его семье освобождение от уплаты ежегодной ренты на десять лет подарил просто в качестве жеста доброй воли. И у меня есть друг Мин.

— Мин — женское имя.

— Она девушка.

— С почти таким же как у меня, именем?

— Мне за её жизнь пришлось напрягать Предка-Покровителя. Так что не вздумайте мне сказать, что я мало дружу с китайцами или ещё чем-то. Да и Николай… Город — это я, город — это моё детище. Город у нас вообще-то алтайский и алтайцы с чалдонами