Сохранить письмо целым не удалось, но уже очень скоро клочки были разложены по столу в надлежащем порядке.

***

Милый мой Бачо!

Я диктую тебе это письмо, крепко обнимая обеих наших малышек.

Мы живы и здоровы, с нами обращаются хорошо, у нас теплая уютная комната и достаточно еды. Девочкам есть с кем играть, и они даже начали учиться грамоте.

Выполни поскорее то, что хотят от тебя эти людей и возвращайся, забери нас отсюда.

Целую тебя, и мы все прикладываем пальчики, передавая тебе привет!

Твоя жена Летти.

Достопочтенный мастер Фурнар!

Я специально пишу сразу после сердечного послания Вашей жены, под трогательными отпечатками детских пальчиков.

Это заставит Вас более серьезно отнестись к моим словам.

Податель сего письма сообщит Вам инструкции и также вручит Вам все необходимое для их исполнения.

Прошу Вас выполнять все в точности.

В противном случае я очень огорчусь, и лишь сумма, которую я смогу выручить за Ваших невинных дочерей в ближайшем южном порту, позволит мне вновь обрести хорошее настроение. Если же Вы выполните порученное Вам дело, то примерно через год воссоединитесь со своей семьей.

Я же, со своей стороны, обещаю, что этот год буду заботиться об их здоровье и удобстве со всем возможным тщанием.

Пытаться обмануть меня не советую.

В дальнейшем и при необходимости, дополнительные инструкции будут поступать к Вам за подписью A либо Aliquis .

С надеждой на разумное сотрудничество,

А.

***

… ночь уже стояла на пороге полуночи, когда неторопливый и тщательный палач выдернул изо рта Агнессы деревянную воронку, изгрызенную предыдущими жертвами. Предписанное количество воды было влито в подследственную за предписанный промежуток времени.

Натянутое тугой струной обнаженное тело опиралось лишь на перекладину под поясницей и истекало потом, хотя в каменном подвале допросной расследователь и летом предпочитал набрасывать на плечи шерстяной плащ.

Кат оглянулся на беседующих инквизиторов. Увидев в его руках воронку, мастер Питер жестом дал разрешение вернуть подследственную в сидячее положение.

- Готова ли ты, Агнесса он-Лагрейн, давать показания? Будешь ли ты говорить правду, или палачу сразу приступать к следующей ступени испытаний?

С ужасом глядя на свой раздувшийся живот, расплескавшийся по бедрам, испуганная девушка привычно зачастила словами, но фразы получались короткие, рубленные, дыхания не хватало – переполненный водой желудок не давал вздохнуть вдоволь…

- Не надо больше, миленькие… Не надо… Я все расскажу, как на духу… Добрый мастер…

- Ко мне надо обращаться «мастер инквизитор».

- Да, мастер инквизитор, все расскажу…

- Тогда сначала скажи мне, Агнесса, есть ли на твоем теле магические отметки?

- Только обереги, мастер инквизитор, все от официальных целительниц. Те, что промеж ног, мне еще при живой матушке делала женская лекарка Цэригма. А позже, когда в таверне работать начала, дедушка Ансельм отправил к матушке Алисии. Та мне пониже спины оберег от беременности положила. Дорогой. И каждые полгода обновлять надо. В первую неделю весны следующий раз к ней надо идти…

- И больше ничего?

- Больше ничего, мастер инквизитор…

Тайный Советник и приор переглянулись.

Запуганная и измученная девушка вряд ли стала бы сейчас врать.

В паховых ямках действительно были «белые» татуированные сигилы на женское здоровье, содержащие личное клеймо Цэригмы. Такие обереги в Лагрейне на себе носили многие женщины. Недавно скончавшаяся целительница практиковала в городе и окрестностях лет тридцать, а то и более…

Хорошо был виден и нанесенный соком кислицы на крестец стандартный оберег от нежелательной беременности, начертаний классических и давно известных.

Матушка Алисия, выпускница столичной целительской школы, дорожила своей лицензией и регистрацией, налоги платила исправно и применяла лишь средства традиционные, общеупотребимые и разрешенные.

Но в свете магического фонаря на коже подследственной обнаружился еще один сигил, очертаний и вязи неизвестных, расположенный на выпирающем шейном позвонке. Обычным взглядом рисунок был не виден, а слегка припухший участок кожи не привлек бы внимания, если б не традиционный осмотр перед допросом.

То ли расчесала, то ли – поцарапала. Не повод обращать