железнодорожный эшелон, на земле взрываются бомбы. Лейтенант Гусев и старший лейтенант Андрианов атаковали по одному бомбардировщику. Истребители сначала пускали реактивные снаряды, потом стреляли из пулеметов. Согласно рапортам летчиков, два Ju-88 «ушли на юг с дымящимися моторами». Чуть позднее над Ладожским озером появилась четверка МиГ-3 из 124-го ИАП ПВО. Однако они сразу же были перехвачены немецкими истребителями. В течение 18 минут над озером продолжался трудный воздушный бой, который закончился без воздушных побед.

Как же прошел сам налет? Около 10.00 первые группы бомбардировщиков достигли гавани Кобоны, где никаких мер по рассредоточению кораблей принять не успели. За приближением немецких самолетов наблюдали командующий Ладожской флотилией Василий Чероков и командующий Балтийским флотом вице-адмирал Виктор Трибуц. Первый из них вспоминал: «Вскоре мы увидели бомбардировщики и истребители. Они подходили к Кобоне с юга, юго-запада и запада группами от 12 до 24 самолетов. Навстречу им взлетели наши „ястребки“. Но их было мало. Открыли огонь зенитчики».

В гавани и на рейде начали с грохотом взрываться первые бомбы. В момент начала налета в гавани Кобоны как раз закончилась выгрузка большой партии эвакуированных из Ленинграда. Одновременно шла погрузка продовольствия, готовились к посадке солдаты. И все это сосредоточилось на небольшом пятачке – прибрежной отмели и причалах. Пространства было так мало, что временами возникала давка и неразбериха, никакой организации людскими потоками не было. Когда началась стрельба зенитных орудий и послышался гул самолетов, на отмели началась жуткая паника. Расталкивая друг друга, люди начали пробираться дальше на берег, многие падали, оттеснялись в воду. Жительница Кобоны Антонина Горбачева вспоминала: «И снова они что хотели, то и делали: бреющим полетом бомбили, обстреливали… Наши зенитки сопротивлялись, но их было очень мало. Ничего не могли поделать… погибли тысячи людей».

Бомбы взрывались на берегу, в воде, прямо в толпе, разрывая людей в клочья и подбрасывая их останки на десятки метров. В воздухе проносились оторванные руки и ноги, бревна от пирсов, куски берегового гранита. Обезумевшие от страха люди с дикими криками метались в разные стороны, наталкиваясь друг на друга, но укрыться все равно было негде. Некоторые самолеты, сбросив бомбы, проносились над портом на небольшой высоте, так что можно было отчетливо видеть лица летчиков, и расстреливали толпу из пулеметов.

«Гигантское пламя, поднимавшееся в темное, облачное небо, являло собой ужасающую картину»

Но основной целью удара была стоянка канонерских лодок. Одна из бомб попала точно в «Биру». Мощный взрыв разрушил всю ее носовую часть вместе с ходовой рубкой. Погибли 14 моряков, еще 37 членов экипажа получили ранения, в том числе командир канонерки капитан-лейтенант А.И. Дудник. Вскоре корабль уткнулся кормой в мель и затонул на мелководье. «28 мая 1942 г. Ночью пришли в Кобону, – писал в дневнике командир дивизиона канонерских лодок капитан 1-го ранга Николай Озаровский. – Около 9 часов 30минут канонерские лодки „Нора“ и „Бира“, входившие в соединение, которым я командовал, встали по обе стороны одного из пирсов в ожидании продовольственных грузов и войск для переброски на западный берег. „Селемджа“ и „Бурея“ дымили на рейде… Неожиданно появились вражеские самолеты и начали бомбить гавань. Корабли открыли огонь. Первые бомбы упали правее канонерской лодки „Нора“. Одна бомба упала на пирс. „Нора“ дала задний ход и быстро отошла на рейд. Ее окружали столбы всплесков и дымов разрывов.

Завыли стабилизаторы очередной серии бомб. Что-то ударило меня по ноге. Путь преградил взрыв, разворотивший пристань. В это время бомба попала в левый шкафут „Биры“ впереди мостика. На полубаке стреляли зенитные орудия. Командир зенитной батареи лейтенант Попов с окровавленным лицом громко и энергично командовал… Фашистские самолеты Ю-88 делали новый заход на корабли, пирсы и склады на берегу. Они сбрасывали бомбы с пикирования или с горизонтального полета на высоте 200–300 метров…»

На канонерскую лодку «Нора» один за другим спикировали 13 бомбардировщиков. В результате многочисленных взрывов вблизи от корабля в его корпусе и надстройках образовалось около 170 пробоин, были повреждены орудия и механизмы, в котельном отделении возник пожар. 30 членов экипажа получили ранения. Немедленно началась борьба за живучесть. Матросы заделывали пластырями пробоины, помпами откачивали воду. Группа машинистов во главе с механиком корабля инженер-капитаном В.Г. Пыряловым сумела потушить огонь. Пострадала и канонерская лодка «Селемджа» – на ней осколками ранило двух матросов.

Потопить эти канонерки, переоборудованные из германских грунтовозных шаланд, было сложно, даже добившись прямых попаданий. Сами немецкие судостроители, не догадываясь о будущем предназначении судов, сделали их почти непотопляемыми, с огромным запасом прочности. По бортам вокруг саморазгружающегося трюма находились воздушные отсеки, разделенные водонепроницаемыми переборками. Для обеспечения жесткости трюм и отсеки соединялись продольными и поперечными балками. Для уничтожения подобной цели нужно было попасть в нее хотя бы тремя 250-кг или 500-кг фугасными бомбами либо одной бомбой более крупного калибра.

Всего немецкие самолеты сбросили на гавань Кобоны около 300 фугасных бомб всех калибров. Взрывами были разрушены два пирса, склады и линии связи. Помимо канонерских лодок сильные повреждения получили несколько буксиров и барж. На железнодорожных путях сгорели семь вагонов с продовольствием и восемь вагонов с боеприпасами, были разбиты два штабеля мешков с мукой и крупой.

По советским данным, во время этого ужасного налета был сбит 31 немецкий самолет. По немецким сведениям, потери люфтваффе составили всего 2 бомбардировщика: Ju-88A из KG1 и Ju-87R из III./StG 1. При этом двухмоторный «Юнкере» был сбит зенитным огнем над гаванью Кобоны и врезался в прибрежную отмель. Хвост самолета остался эффектно торчать над водой невдалеке от причалов. Его не стали извлекать, оставив как памятник «для поднятия боевого духа».

Вечером того же дня – 28 мая – РЛС снова засекли группы немецких самолетов, направлявшихся к Ладожскому озеру. Советские летчики, не успев отметить утренние победы, снова побежали к своим самолетам. Всего в воздух было поднято 26 истребителей из 4-го гвардейского ИАП ВВС КБФ, 158-го ИАП и 159-го ИАП. Они полетели к восточному берегу озера. Однако в этот раз целями 90 бомбардировщиков, которых прикрывал уже 61 «Мессершмитт», были гавань Осиновец и железнодорожная станция Ладожское озеро, находившиеся на западном берегу. В результате истребители, барражировавшие в секторе Кобоны, не смогли помешать удару.

В 20.05 с аэродрома Углово по тревоге взлетела семерка