Шрифт:
Закладка:
Тем временем на командный пункт Осипчука поступали сведения о воздушной обстановке. Одни артиллерийские батареи докладывали о начале стрельбы, другие – о падении мин, третьи – о переносе огня с одной цели на другую. С командного пункта 71-го ИАП ВВС КБФ подполковника Владимира Корешкова сообщили о подъеме в воздух истребителей. Отдельные посты сообщали о выброске вражеского десанта, принимая опускающиеся на парашютах цилиндрические бомбы за парашютистов. За падением каждого такого «десантника» на землю следовал страшный взрыв, что шокировало зенитчиков. У многих возникло ощущение, что на острове начался наземный бой! Один из громадных кусков металла, являвшийся фрагментом донной мины, со зловещим жужжанием пролетел вблизи наблюдательной вышки на командном пункте Осипчука и упал в болото.
Вскоре немецкие самолеты улетели, а в штабах начался сбор отчетов. Посты ВНОС доложили, что в районе Кронштадта пролетел 21 самолет. Штабы зенитно-артиллерийских полков доложили о четырех сбитых бомбардировщиках. Узнав о сбросе мин с самолетов, командование Балтийского флота сразу же приостановило выход в море всех подводных лодок. Таким образом, операция «Лягушачья икра» принесла определенный эффект уже на начальной стадии.
В ночь на 30 мая бомбардировщики из KG4 снова появились над Кронштадтом и в течение двух часов сбросили около 60 мин. Сильный зенитный огонь заставил пилотов «Хейнкелей» нервничать и увеличить высоту полета над целью на 200–300 м, потому сбрасывать мины можно было только на парашютах.
В следующую ночь посты ВНОС зафиксировали 19 самолетов, каждый из которых сбросил вокруг Кронштадта по две мины. При этом к операции, согласно заранее продуманному плану, впервые подключились пикирующие бомбардировщики Ju-88A из KG1 «Гинденбург», действовавшие с аэродрома Плескау (Псков). Их миссия состояла в том, чтобы сбрасывать осколочные бомбы на позиции зенитных артбатарей на острове Котлин и подавлять их с тем, чтобы расчистить дорогу миноносцам. Одновременно с этим германская дальнобойная артиллерия из района Петергофа начала обстрел Кронштадта. Так немцы снова применили тактику комбинированных артиллерийских и бомбовых ударов, уже опробованную во время операции «Айсштосс».
После третьего налета командование Балтийского флота и дивизии ПВО КМОР решило предпринять серьезные меры. Прежде всего разведать, с каких аэродромов действуют постановщики мин. Сначала маршрут полета бомбардировщиков пытались отследить с помощью радиолокационных станций. Но те выдавали лишь хаотичную информацию: самолеты-миноносцы взлетают из Веймарна, Глубокого и Луги, а приземляются сразу на пяти аэродромах: Горлово, Пейпин, Копорье, Горки и Псков. Тогда вдогонку за самолетами решили послать ночной истребитель. В одну из белых ночей пара И-153 капитана Константина Соловьева и старшего лейтенанта Алексея Батурина из 71-го ИАП ВВС КБФ пристроилась к одному из «Хейнкелей» и полетела за ним на дистанции визуального контакта. Однако через некоторое время запас топлива на бипланах стал заканчиваться. При этом истребители успели долететь только до Копорского залива. Видя, что бомбардировщик продолжает идти курсом 180 градусов, летчики решили атаковать его. Сблизившись на дистанцию 400 м, они дали залп неуправляемыми реактивными снарядами РС-82. Вернувшись обратно, Соловьев и Батурин доложили, что сбили бомбардировщик.
Немецкие сведения не подтверждают эту воздушную победу. К тому же вероятность попадания неуправляемыми реактивными снарядами ночью с расстояния в полкилометра была ничтожно малой. Напомним, KG4 действовала с дальней тыловой базы в Восточной Пруссии, так что установить ее местонахождение советская авиация попросту не могла.
Тем временем в ночь на 1 июня люфтваффе осуществили четвертый налет. Тактика миссий немного изменилась. Бомбардировщики пересекали линию фронта мелкими группами на большой высоте, выполняя при этом противозенитный маневр. Затем они с разных направлений двигались на Кронштадт. Все было рассчитано до мелочей. Ровно за 1–2 минуты до появления первых самолетов над целью дальнобойная артиллерия открывала огонь по местам расположения зенитных орудий и прожекторов. Хотя попасть непосредственно в их позиции с расстояния 15–20 км было довольно трудно, мощные взрывы 170-мм и 280-мм снарядов оказывали сильное психологическое воздействие на бойцов. К тому же после взрывов образовывались облака дыма и пыли, затруднявшие наблюдение за воздушным пространством и прицеливание. В это время начинался сброс мин. Если с первого раза точно прицелиться в фарватер не удавалось, бомбардировщики делали второй заход на цель, а иногда и третий.
Действия советских ночных истребителей оказались малоэффективными. Зенитчики и летчики попросту мешали друг другу. Пилоты И-16 и И-153, идя в атаку и не дав об этом никакого сигнала, натыкались на разрывы зенитных снарядов. Или же, наоборот, зенитчики прекращали стрельбу, видя в воздухе свои самолеты, но те не атаковали противника, так как не видели цель.
На следующий день в 71-м ИАП ВВС КБФ прошло совещание по вопросам взаимодействия авиации и зенитной артиллерии. На него прибыл командир 1-го ЗенАП майор Николай Котов. Он внимательно выслушал претензии и пожелания. В итоге были выработаны специальные сигналы для ночных истребителей, находящихся в воздухе, и для зенитчиков. Договорились о том, что на каждой артиллерийской батарее будут выделены специальные наблюдатели для того, чтобы следить за самолетами и подаваемыми ими сигналами.
Взаимодействие ночных истребителей и зенитной артиллерии строилось на принципе распределения зон. Зенитные батареи должны были вести огонь в радиусе обстрела своих орудий, а ночные истребители атаковать бомбардировщики на подходе и отходе от цели, после выхода из зоны огня зениток. При этом летчики в любом случае имели приоритет, даже если входили в зону ответственности артиллеристов. Расчеты зенитных орудий были обязаны следить за целью, вырабатывать необходимые данные и только после того, как истребители уходили, возобновлять стрельбу по самолетам.
Командование 71-го ИАП ВВС КБФ установило, что немцы практически не меняют маршруты и время полетов. Исходя из этого рассчитали примерные «зоны ожидания», через которые должны были пролетать бомбардировщики. Но все эти задумки еще надо было претворить на практике.
Тем временем перед флотом встала задача – по возможности очистить фарватеры от уже сброшенных авиационных донных мин. Командир Охраны водного района (ОВР)
