– Это право отца – он решает судьбу дочери, – сказал Словен.

Данав виновато склонил голову.

– Я знаю это. Но я сам люблю девушку. Я хотел на ней жениться, но ее родственники против ее воли увезли ее из села. Это Денепра. И когда я увидел ее, то не смог отказать княжне.

Рус взял за руку Поруссу и, бросая на нее нежные взгляды, проговорил:

– Брат, я люблю ее.

– И я его люблю, – прильнула к нему Порусса.

– Вот сговорились! – вздохнул Словен.

Сыроядец, оскалившись, проговорил:

– Ох уж эта молодежь! У меня было семь жен. Поэтому я знаю, что все женщины одинаковы. И я убедился, что именно из-за женщин случаются все беды на свете. Мужчины воюют, убивают, суют головы в самые опасные места, лишь бы удостоиться их благосклонной улыбки. Пока мужчины рискуют своей жизнью, женщины наставляют им рога с каким-либо смазливым рабом. Их нельзя оставлять без надзора ни на минуту. А получив свое, они через минуту находят себе другую забаву.

Порусса покраснела.

А Сыроядец, немного подумав, заметил:

– Только по уму ее надо бы вернуть отцу.

Рус побледнел. Его губы дрогнули.

– Я хочу взять Поруссу в жены!

У Поруссы на глаза накатили слезы.

– И я хочу, чтобы он стал моим мужем!

– И что же теперь делать? Глупейшее дело жениться по любви, но особенно опасное, когда из-за этого разгорается война, – проговорил Словен.

– Я не могу отдать Поруссу, – сказал Рус.

– Я уже слышал – ты ее любишь, – тронула губы Словена слабая улыбка.

В разговор снова вмешался Сыроядец.

– Но Рус, к несчастью, сейчас прав – нельзя отдавать Поруссу отцу…

Словен с удивлением взглянул на него.

– Неужели и ты…

Сыроядец оскалился:

– Ах, нет! Мне плевать на их любовь! Любовь – глупое дело! Выдавать Поруссу отцу не следует по другой причине: выдав ее, ты признаешь свою слабость. И когда наши народы будут выбирать царя, то Болгар припомнит тебе это. Думаю, слабого вождя вряд ли выберут царем.

Словен побагровел:

– Никто не смеет считать меня слабым вождем. Я покорил полмира.

– И тем не менее… – проговорил Сыроядец.

Краска от лица Словена отлила, и он уже продолжил спокойнее:

– Но вы оба правы. Дело не в Поруссе. Порусса лишь повод для войны, и ее выдача не устранит причин войны. Особенно, когда ее хотят многие. Только не принесет она никому счастья.

– Зря! – весело проговорил Сыроядец. – Хорошая война – самое лучшее развлечение для настоящего мужчины.

– Война – это не развлечение, а вынужденная необходимость, – строго заметил Словен и спросил: – А ты на чьей стороне будешь?

Сыроядец снова рассмеялся:

– Хоть и люблю я войну, но в этой войне я не буду участвовать – не принесет она мне никакой выгоды. Хоть ты, хоть Болгар – какая мне разница, кто из вас будет царем? Я же царем не стану?

Решив, что свое дело сделал, Сыроядец сказал, что ему пора уезжать домой, и ушел.

А Поруссу Словен отправил на женскую половину.

– Не нравится мне то, что сделал Сыроядец, – заметил Словен, когда Поруссу увели.

– Он спас Поруссу, – сказал Рус.

– Он мог бы отвезти ее к Коману, но зачем-то привез ее к нам, – сказал Словен.

– Сюда было ближе ехать, – подал голос Данав.

– Но ему по пути было завезти ее к Коману. А так пришлось возвращаться, – заметил Словен.

– Может, у него были другие планы? Может, он пожалел девицу? – проговорил Рус.

– Сыроядец – пожалел? – усмехнулся Словен. – Да я не знаю – жалеет ли он себя.

– Теперь Болгар точно начнет войну, – сказал Словен.

– Ты думаешь, что Болгар все же решится начать войну? – спросил Рус.

– Теперь обязательно начнет. Пока было неизвестно, где находится Порусса, его обвинения в том, что Рус похитил Поруссу, казались надуманными, но теперь, когда она появилась у нас, он не будет медлить, – проговорил Словен и задумчивым взглядом поглядел на Данава.

Почувствовав на себе внимательный взгляд, Данав почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Из слов князей он уже догадался, что его согласие вести в Градо беглую дочь Комана было не самым благоразумным.

– Зря я, наверно, привел Поруссу сюда, – пробормотал Данав.

– Ты хорошо знаешь горы? – спросил Словен.

– Ведаю многие тайные тропы, но знаю ли я их все? Не скажу. Да и знает ли их кто? – сказал Данав.

– Это хорошо, – сказал Словен. – Тогда у меня будет к тебе задание…

– Мне пора возвращаться в ущелье. На меня было возложено деревенское стадо, – заметил Данав.

– Разве ты один пас стадо? – спросил Словен.

– Не один. Но разбойники там побезобразничали, как бы пастушата не разбежались совсем, – проговорил Данав.

– По пути посмотришь стадо, – сказал Словен. – А сейчас я дам тебе людей – проведешь их незаметно в земли Болгара и Комана. Моим разведчикам надо видеть, что делается там. Собирается ли войско, и когда оно выйдет. Это задание важнее всего.

Глава 64

По горной дороге ехала колона всадников и повозок. Это возвращались с неудавшегося пира Болгар с родственниками.

Болгар ехал впереди и о чем-то разговаривал с Истером.

Коман отстал. Он постепенно остыл и вскоре стал жалеть о сделанном им. Конечно, если бы Словен признался, что похитил Поруссу и держит ее в своем дворце, то никаких сомнений не было бы. Но Словен не такой человек, чтобы так изощренно лгать.

Коман покосился на Болгара.

Ко лжи и плетению интриг более способен был Болгар. Но не Словен. Словен, если бы Порусса была у него, сразу бы признался и постарался уладить дело миром. А сейчас он вел себя как-то странно.

«Но, если предположить, что Словен говорит правду и он не похищал Поруссы, тогда – где она? – подумал Коман. – Ох уж эти дочери! Отцы их часто любят больше, чем сыновей, но приходит время – и дочь говорит: я замужняя жена, и муж для меня весь мир, и он мне дороже отца и матери. О боги! И где же справедливость?»

Болгар заметил мрачное выражение на лице Комана и, что-то сказав Истеру, сдержал ход коня.

Истер подал знак и с несколькими дружинниками рванулся вперед.

Болгар, когда Коман поравнялся с ним, спросил:

– Брат, ты что такой угрюмый? Или боишься войны?

– Войны я не боюсь, – проговорил Коман. – Но вот справедливо ли мы обвинили Словена?

– Справедливо, – сказал Болгар.

– Но ведь он не признался, что Порусса у него. А если он говорил правду?

– Это не имеет значения. Порусса