Как только показались первые капли крови, музыканты заиграли еще громче. Музыка должна была привлечь внимание богов к жертвоприношению, заодно и заглушить предсмертные хрипы животного.

Бык дернулся, но его крепко держали, затем его колени подкосились и он упал.

Мойска взял чашу и подошел к разгоревшемуся костру, от которого уже полыхало нестерпимым жаром.

Музыка притихла – внимание богов привлечено громким звуком, теперь надо было дать им насладиться пищей.

Мойска, не обращая внимания на жар, медленно вылил кровь в огонь. Костер пыхнул в потемневшее небо сладкую струю дыма.

Когда в огонь упала последняя капля крови, Мойска, не глядя, протянул в сторону чашу. Чашу у него приняли.

Мойска многозначительно взглянул на князей. Кивнул, и они встали на уходящую к богам тропу. За их спинами встали дружинники и старшины. Таким образом боги должны были их лучше видеть.

Мойска сел и закрыл глаза. Сели и остальные. Наступила тишина. Все прислушивались – боги предпочитали иметь дело с волхвом, но никто не мог запретить им сообщить откровения и любому другому человеку. Все же они боги.

Люди сидели долго. От долгого вслушивания в тишину им слышалось разное: это и крики ночных птиц, и фырканье и ржание коней у подножия холма, и лай собак в затянутых вечерней дымкой селениях, и даже шум далекого моря.

Тишина полна звуков, и понятных, и таинственных, только как выделить из них голоса богов?

К тому же голову заполняли мысли.

Князь Словен думал над тем, куда пропала Порусса и почему именно ее пропажа была избрана Болгаром поводом для войны. Эти размышления мешали ему прислушиваться к тишине, и тогда он попытался прогнать из головы эту мысль. Но ненужная мысль, как всегда, заполняла мозг. И чтобы отвлечься от нее, Словен стал сочинять план ведения войны. Ведь, что бы ни сказали боги, ясно было, что войны не избежать, потому что ее хотели все – и Болгар, и его братья, и их племена, и даже народ, вождем которого был сам Словен.

Словен оценил силы, которыми располагал он и его противники. К его удовлетворению, расклад выходил благоприятный, с учетом городского ополчения у Словена сил было больше. Он не побоялся бы воевать с Болгаром и меньшими силами. Но когда у тебя сил больше, чувствуешь себя как-то увереннее. Поэтому победа явно должна была остаться за ним.

Несколько обескураживала позиция Болгара. Словен знал Болгара – воин тот был не только храбрый, но и рассудительный, а потому не мог не рассчитать соотношения сил. Но если он, видя, что соотношение сил не в его пользу, все же начинает войну, то, значит, у него задуман какой-то хитроумный план.

«Коварство в крови у Болгара! – подумал Словен и задал себе вопрос: – Но что тогда задумал Болгар? На что он рассчитывает, вступая в войну с заведомо меньшими силами?»

На этот вопрос у Словена пока ответа не было, и это его беспокоило.

От мыслей Словена оторвал Мойска. Мойска поднял руки. Затем встал и обернулся к князьям и старшинам.

– Хвала богам! – громко проговорил Мойска. – Я слышал голоса богов. Боги обещают нам победу в войне.

Это было главное, что хотели услышать от волхва.

Боги Словену ничего не сказали, даже полслова, и он подумал, что все-таки боги и в самом деле предпочитают иметь дело с волхвами.

Пока совершалось гадание, слуги разделали быка и его туша успела прожариться над костром.

Теперь наступило время для пира.

Глава 63

Пир под священным дубом продолжался до утра, и Словен вернулся во дворец уставший.

Слуги смыли с него пот и грязь теплой водой, и Словен собрался вздремнуть. Он укладывался на ложе в любимой беседке, обвитой виноградом, где было всегда прохладно, и думал, что, пока Болгар и его братья не выступили, надо будет провести военный совет и определиться с планом ведения войны. Военный совет лучше назначить на утро, пока будет прохладно и пока головы людей будут работать лучше.

К тому же сегодня воеводы будут заняты сбором городского ополчения.

Мысли текли вяло, и Словен почти заснул, как послышался голос Руса:

– Брат, просыпайся!

Голос звучал тревожно, и потому в груди Словена екнуло сердце. Он быстро сел.

– Что случилось?!

Перед ним стояли Рус и Сыроядец. За их спинами – две девушки и очень крепкий молодой человек.

Одну из девушек Словен сразу признал – это была Порусса. Словен встал.

– Так – вот и пропажа нашлась! – проговорил он, и его глаза пыхнули недоумением. Он повернулся к Русу. – Рус, неужели ты и в самом деле похитил девушку?!

Рус мотнул головой.

– Что ты! Что ты! Она сама сбежала от отца!

– Сбежала?! – Теперь Словен бросил изумленный взгляд на девушку.

Порусса покраснела и попыталась спрятаться за спину Руса.

– Ну ты выходи, чего уж там прятаться, если нашлась! Сумела напроказничать, сумей теперь и ответ держать, – с усмешкой проговорил Словен. – Ты хоть знаешь, что из-за тебя война начинается?

Рус заступился за девушку:

– Она не виновата. Ее захватили разбойники-ахейцы. Хорошо хоть, Данав оказался при ней, он вступил в сражение с разбойниками, а потом и князь Сыроядец спас их и привез к нам во дворец.

На диковатом лице Сыроядца появился оскал, который, по всей видимости, должен был изобразить улыбку.

– Я ехал по тракту, смотрю – этот богатырь, – он кивнул в сторону Данава, – один дерется сразу с десятком. Чуть в стороне девки трясутся от страха. Думаю – надо выручать. Надеялся, что будет славная драчка. Но разбойники как заметили меня, так сразу и разбежались. А когда рассмотрел девок, смотрю – а это Порусса, из-за которой на пиру все перессорились. Вот и привез их сюда.

Словен бросил строгий взгляд на Данава:

– Кто же ты будешь, добрый молодец?

Данав сделал шаг вперед.

– Деревенские кличут меня Данавом.

– Слышал уже это имя, – сказал Словен.

Данав кивнул на Денепру.

– А это Денепра, моя невеста. Она служанка у княжны Поруссы.

– Ага, – проговорил Словен, – и как же вы сошлись вместе с княжной?

– Я пас на горном пастбище деревенское стадо. А позавчера на пастбище пришла княжна.

Словен строго взглянул на молодого человека.

– Ты знал, что княжна сбежала от отца и ее ищут?

– Знал! – смело проговорил Данав.

– А почему же не отвел ее к отцу? – спросил Словен.

– Она просила меня привести к князю Русу. Я не хотел ее вести, но она