Среди раздраженного шипения рокотом прокатился свистящий звук, и висящий над нами паук опрокинулся с паутины на землю. Глухо упав на спину, монстр задергал восемью крючкообразными лапками в воздухе в стремлении перевернуться, но тяжелое брюшко не позволяло совершить ловкий маневр. Спустя мгновение на безнадежно барахтающегося арахни соскочил другой паук, втрое больше бедолаги. Массивные лапы с острыми шипами и зазубренными кончиками воткнулись в тело опрокинутого собрата, нижний паук дернулся, и из его брюха полилась зеленая кровь.

Над умирающим арахни стояла их королева. Странное существо с человеческим лицом разительно отличалось от своих сородичей. Если остальные монстры походили на тарантулов-переростков, то их мать являлась только наполовину пауком.

Мне стало нечем дышать от отвращения и резко сжавшего желудок спазма, когда королева отломила одну из лапок своего подопечного и, поднеся к алым губам, впилась в мохнатый обрубок острыми зубами.

Эллина едва заметно передернуло. Омерзительный хруст эхом отразился от скал, и остальные арахни окончательно скрылись в тумане. С трудом удерживая подступившую к горлу желчь, я наблюдала, как по пояс прекрасное тело длинноволосой девушки с оголенной пышной грудью переходит во вздымающееся при дыхании туловище паука.

– Вы желали меня видеть? – поинтересовалась королева монстров, отбросив в сторону обглоданную конечность сородича.

От чистоты напевного голоса резко захотелось податься вперед и умолять ее говорить снова и снова. Даже мелодичный тембр Бриэль не шел в сравнение с льющимся, словно тонкий ручеек, голосом королевы.

Почувствовав, как я словно под гипнозом шагнула к паучихе, Эллин с силой дернул меня назад. Навеянный музыкальным сопрано транс тут же отступил, и я застыла как вкопанная.

– Нам нужна монета Фабиона. Отдай нам подсказку, и мы с миром покинем твои владения, – властно потребовал Неблагой Король.

Паучиха рассмеялась, поблескивая в темноте идеально белыми зубами, между которых после недавней трапезы торчали волосинки. Я чуть не поддалась порыву согнуться пополам и позорно исторгнуть из себя завтрак.

– Агнес, если тебя сейчас вырвет, боюсь, я тоже не сумею сдержаться, – сквозь плотно сжатые зубы предупредил Эллин. В его посыле не сквозило осуждение, скорее мрачное веселье, и я едва подавила нервный смешок, проглатывая его вместе с рвотным позывом.

Не спуская с нас надменного взгляда черных как смоль глаз, паучиха залезла на пологий выступ и повисла вниз головой. Нашим взорам открылись ее налитые груди.

– Смотреть на ваше клыкастое личико мне нравилось больше, – язвительно заметил Неблагой Король. Широкая ладонь обожгла холодом мои пальцы, подсказывая, что за подобным ребячеством Эллин не теряет бдительности и в любую секунду готов вступить в бой.

Королева шипяще рассмеялась, покачивая длинными волосами.

– Мужчины редко отказываются от обладания моим телом, – запела арахни, на каждом слове, словно паучьи сети, расставляя акцент. Она кокетливо сморщила ровный носик, и ее поистине прекрасное лицо озарила дьявольская улыбка. – Кем же занято твое ледяное сердце, что даже под магическим призывом оно отказывается внимать похоти?

У меня волосы встали дыбом, когда паучиха, выстрелив из задней части брюшка паутиной, перебралась по хитро сплетенным волокнам на противоположную скалу. Изящная бледная ручка указала на мою виднеющуюся из-за плеча Эллина макушку.

– Ах, кажется, я знаю ответ, – скривив губы, ехидно пропела она. – Дочь Благого Короля собственной персоной. – Королева театрально отвесила поклон, одновременно моргнув восемью глазами. – Я могу и тебе найти любовника. Но боюсь, что после соития с арахни ты уже не сможешь воспринимать обычных мужчин как средство удовлетворения.

Что-то во мне надломилось, а может, свою роль сыграл переизбыток отвращения или перенапряжение и без того натянутых как струна нервов. Но налетевший ветер вмиг развеял подрагивающий туман. Недалеко от острого валуна, о который я совсем недавно стукнулась головой, валялся кинжал друидов, подмигивая мне алым камнем. Сила ветра не утихала, изливаясь из меня как неиссякаемый поток. Эллин мельком покосился на меня и нахмурился, когда я рывком высвободила руку и гордо прошествовала к кинжалу.

Арахни зашипели, но никто не ринулся в бой, скорее всего опешив от моей наглости. Плотный щит из ветра обступил меня со всех сторон. Нагнувшись, я подняла кинжал и вложила его обратно в ножны на бедре.

Паучиха злобно ухмыльнулась. Сдерживая отвращение, я скрестила руки на груди.

– Мы не уйдем отсюда без монеты, так что заканчивай этот цирк, – твердо отчеканила я.

Неблагой Король в один прыжок пересек разделяющее нас расстояние и встал позади меня. Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза от его чрезмерной опеки.

Заметив это, паучиха соскочила вниз. Я инстинктивно дернулась, и Эллин тут же выступил вперед, заслоняя меня от оскалившегося монстра.

– Фабион нарек меня хранителем подсказки. Принцесса, неужели ты думаешь, что я так просто расстанусь с монетой? – Теперь в прекрасном голосе преобладала рокочущая ярость, затмевая собой мелодичный перезвон. Паучиха пригнулась, словно подготавливая свое тело к прыжку. Самые крупные особи стали спускаться со скал, группируясь возле королевы.

– Обмен прост: подсказка или ваши жизни, – громогласно объявил Неблагой Король, пристально следя за каждым движением освирепевшей королевы.

– Ты недооцениваешь мое войско и силу жителей Левии, мальчишка.

На меня паучиха даже глазом не повела, словно я вовсе не представляла опасности, а мой недавний показательный концерт только ее позабавил. Черные глаза неумолимо пожирали Эллина, ехидство королевы сменилось осторожностью, попытки соблазнения уступили место угрозам, и во мне вскипела магия.

Фабион являлся последней возможностью освободиться от зловещего пророчества. Да и тот факт, что монстры воспринимали меня как карманную собачонку Неблагого Короля, подлил масла в огонь.

В голове зазвенело, благая сила побежала по телу, пропитывая каждую клетку. Над нами послышались хрипы и кровавое бульканье. Ветер развеял нижнюю поступь мглы, но верхушки скал, где прятались оставшиеся монстры, продолжал пленить туман. Я не видела корчащихся от раздирающих брюхо ветвей арахни, но точно знала, что лозы впиваются в их лапы, окутывают головы и, сжав в тиски, тянут в разные стороны.

Паучиха вскинула голову, всматриваясь в непроницаемое полотно серой завесы. Со скал, глухо ударяясь о землю, полетели вниз первые куски мохнатых тел.

Эллин вскинул руку, и вокруг засвистела метель, не позволяя останкам забрызгать нас ядом или свалиться на головы.

– Отвратительная сука! – взревела королева, прячась от наступающих на нее ледяных кольев, которые щелчком пальцев призвал Неблагой Король, чтобы сбавить ее заносчивый пыл.

– Монета! – перекрикивая предсмертный визг монстров, вновь потребовала я.

Мне надоело играть роль слабой девы, которой я никогда не являлась. Скривив губы так, что собственная усмешка превратилась в зловещий оскал,