Мои пальцы алели, по ним тонкими струйками стекала кровь монстра, заставляя мое нутро ликовать. Я не была убийцей, но сейчас, в этом проклятом месте, гонимая своим главным грехом – местью, я победно улыбалась, презрительно глядя в искаженное болью лицо незнакомца.

– Что ж, я всегда знал, что паду от твоей руки, Агнес Эркенст, – без тени сожаления простонал он. – Но как же мучительно видеть столько радости в твоих глазах.

Дрожащая рука незнакомца нежно коснулась моей щеки. Я с шипением отпрянула и рывком выдернула кинжал из его тела, чтобы нанести решающий удар в сердце. Он вздрогнул, но не предпринял ни единой попытки помешать мне совершить правосудие.

Словно легкий сквозняк в душное помещение, в мое помутившееся от гнева сознание ворвался далекий образ. Мой взгляд скользнул по испачканному кинжалу, заставив занесенную руку остановиться в миллиметре от быстро вздымающейся груди незнакомца.

Смутное воспоминание пробилось сквозь толщу магических чар Коридора Греха: белокурый феец истекает кровью, стоя на коленях в глубоком снегу, мои руки тянутся к торчащей из его плеча стреле, а тревога, словно мелкие шарики, перекатывается внизу живота.

Собственный страх за незнакомца в видении пробил брешь в магическом испытании. Невидимой кувалдой нанес урон, от которого, точно трещинки по стеклу, поползли борозды в заклинании, что пленило мой рассудок.

Образы и воспоминания сменяли друг друга чередой ярких вспышек, мелькавших у меня перед глазами до тех пор, пока странное наваждение ярости и жажда мести не отступили.

Серебряная сталь со звоном выпала из моих рук, звучно ударившись о сухую землю.

– Эллин… – Имя бывшего возлюбленного, которого я едва не приговорила к смерти, слетело камнем с моих подрагивающих губ.

Рассудок прояснился. А стоило поднять голову, я чуть не закричала. Правая сторона рубашки Эллина насквозь пропиталась кровью. Морщась от боли, он прижимал широкую ладонь к ране.

Белые искры, как блики звезд, замерцали в его глазах, когда наши взгляды встретились. Я ожидала увидеть в них разочарование или досаду, но обнаружила лишь печаль, которая быстро сменилась тихой радостью.

– С возвращением, Агнес, – едва различимо прошептал он и закашлялся в кулак. Багровые брызги, словно россыпь рубинов, окропили его вторую руку.

От потрясения слова не ложились на язык, а мысли разлетелись, точно испуганные птицы.

– Поче…му? – отрывисто и невпопад пробормотала я, судорожно расстегивая рубашку Эллина, чтобы оценить масштаб увечья. Липкие от крови пальцы никак не могли совладать с замысловатыми пуговицами, и я, тихо выругавшись, с треском разорвала ее – Ты… ты должен был меня остановить! Сам же говорил, что нет ничего страшнее безумия.

Эллин дышал поверхностно. Грудь под моими руками быстро вздымалась и опадала, иногда задерживаясь на самой высокой точке, словно следующий выдох давался ему с трудом.

– Твой самый жуткий кошмар – смерть любимых, – простонал король, когда я, затаив дыхание, отодвинула льняную ткань и с ужасом уставилась на содеянное. – Я надеялся, что ты не сможешь перейти черту собственных страхов и развеешь застившие разум чары.

– А если бы ты прогадал? – содрогаясь от ужаса, запричитала я. Кинжал друидов не только не позволял бессмертному телу исцелиться, но и вдобавок усугублял любую рану сильным кровотечением. – Вдруг пророчество исполнилось бы сегодня?

Однажды Дориан, спасая меня от борьбы с собственным «я», чуть не сжег себя заживо. Почему-то все вокруг верили в меня, даже когда я ставила на себе крест. Мой сдавленный шоком голос превратился в писк, горячие слезы заструились по пыльным щекам.

Эллин сидел неподвижно, его белые пряди растрепались и вновь прикрывали шрам.

– Если бы ты не избавилась от галлюцинаций, пророчество сбылось бы в любом случае. – У меня на лбу образовалась глубокая складка непонимания. Король подтянулся и удобнее привалился к скале. Изнеможенно скривив бледное лицо, он устало прикрыл глаза. – Магия Коридора Греха лишила бы тебя рассудка, а я предпочту умереть, нежели наблюдать за твоими страданиями.

Не ожидая новой встречи с его чувствами, я безмолвно ахнула и вскинула голову. Наши лица оказались так близко, что, облизнув пересохшие от напряжения губы, я уловила привкус морозного дыхания Эллина.

– Ты все же путаешь любовь с навязанными рамками магических уз, – тихо произнесла я, сама не веря в то, что говорю.

Освободив рельефный торс, я оторвала лоскут от собственной рубашки и прижала его к кровоточащему боку Эллина, на что он недовольно зашипел сквозь зубы.

– Не лги себе, Агнес. Притворство не поможет тебе избавиться от внутренних распрей, а интрижка с Дорианом не исцелит то, что искалечил я.

От столь точного удара в сердце у меня похолодели пальцы. Сделав успокоительный вдох, я собралась с мыслями.

– Ты что же, вправду собрался проститься с жизнью? – ответила на лирическое признание, придав срывающемуся голосу спокойствия. – Спешу тебя огорчить, но я умею исцелять.

– На то и был расчет.

Эллин приоткрыл один глаз и хитро ухмыльнулся. А я ощутила новую волну легкого раздражения, которую во мне вызывал только задиристый характер Неблагого Короля.

– Я бы больно пнула тебя, но боюсь, ты так развопишься, что королева арахни откажется внимать просьбам избалованного аристократа.

Он вновь скривил уголки рта в подобии улыбки.

– Думаешь, к просьбам хамоватой девчонки с полным отсутствием такта она с радостью прислушается?

Я смерила Эллина высокомерным взглядом и приподняла бровь.

Наше мини-противостояние характеров помогало обоим держаться в тонусе и отвлечься от тяжелых реалий, где король быстро терял кровь, пропитывая живительной влагой потрескавшуюся землю ущелья.

Я потянулась к внутреннему источнику силы, превращая теплое покалывание в груди в магию жизни. Мои пальцы заискрились золотыми всполохами, и я осторожно провела ими возле глубокого пореза.

Неожиданно Эллин напрягся, с громким стоном откинул голову и уперся затылком в скалу. Испугавшись, что причинила боль, я отдернула руку и подняла взгляд на заострившееся от муки лицо. Внезапно он широко распахнул глаза, мерцающие разноцветные огоньки в которых померкли, затянувшись молочной пеной.

– О черт! – выругалась я и, привстав на колени, обхватила холодные щеки ладонями. – Эллин, сопротивляйся!

Магия Неблагого Короля на протяжении веков срасталась с ним воедино, могущество прародителей наполняло его жилы, и даже Коридору Греха оказалась не по силам сломить такой разум. Но, быстро теряя кровь, он слабел, а вместе с телом чах и внутренний магический барьер.

Эллин дернулся и одной рукой до боли сдавил мою кисть, но я и не думала сдаваться.

– Вернись ко мне, – задыхаясь, прошептала ему в губы.

Сильная рука, сжимающая мою, напряглась. Легко порхая поцелуями по влажным