Шрифт:
Закладка:
– Зачем мертвое тело с кровати швырять?
– Ритуал такой: врага надо сбросить вниз, – пояснил Бара.
– Для чего?
– Чтоб сила своя не убывала.
– Чушь какая-то. А почему ты Алину задушил, а ее мужа нет?
– Так приказа такого не было.
– А кто потом его с крыши сбросил?
– Тогда уже было приказано убить. Его и коменданта.
– Кто приказал, Зайцев?
– Улан-гуру, угу. Только Илья не разбился, фартовый, – уважительно протянул Бара. – Или колдун.
Рассказали джуги и о том, как по заданию Зайцева они проникли в отдел полиции, в кабинет Суставина и Пантелеева. Как шарили там в поисках уголовного дела. Хотели выкрасть его, чтобы помешать следствию. А потом в окно влетел посланник смерти, и они бежали.
– Это вы так летучую мышь называете? – уточнил Рич.
Побледневший Жага кивнул, Бара вообще зашелся в трясучке.
– Где сейчас ваш улан-гуру? – спросил Суставин.
Жага и Бара не знали. Зайцев отвез их в Ивантеевку и устроил на автосервисе мойщиками. Позже он и сам там появился, стал их бригадиром. Но ненадолго. Однажды приехала какая-то большая черная машина, и его увезли. Больше они своего улан-гуру не видели.
– Кто увез?
– Не знаем.
Их рассказ прервал звонок суперфона. Рич услышал в динамике незнакомые звуки, чужеземный галдёж, трескотню.
– Рич? Я туда попал? – послышался в трубке сердитый голос с терпким восточным акцентом.
– Кто это?
– Профессор Турсунов с рынка.
– Ах, профессор. Извините, не узнал. Богатым будете.
– Какое богатство? Сижу вот шью штаны, шайтан их задери.
Профессор-швец поведал, что перевел тексты, хранившиеся в суперноуте Алины.
– Это уроки джугского. Хочешь, можешь сам выучить. Но повторяю: это наглая мистификация. Никаких джугов…
– Спасибо, Акмаль Садыкович!
– С тебя триста баксов, – буркнул языковед.
Дорога в Геленджик
Состав тронулся незаметно. Не было никакого скрипа, свиста, шипения. Поезд нового поколения «Телепорт» умел быть бесшумным.
Но пожилая чета, сидевшая напротив Ильи, сразу обратила внимание на будничное скольжение вокзальных опор, лавок, людей, заснеженных урн, киосков, пивных бутылок, чемоданов, рюкзаков, электротелег, фонарей, вывесок, оград, следов на снегу и в воздухе – дыма, пара, отлетевших криков.
Старуха в платке довольно вздохнула:
– Наконец-то.
Старик с кустистыми бровями многозначительно посмотрел на часы.
– Двадцать один нуль-нуль. На шесть минут задержали.
– Нагоним, – оптимистично заерзала бабка.
У пассажиров собрали билеты. Третий сосед Ильи, небритый весельчак с хмельной аурой, с помощью мини-катапульты взмыл на верхнюю полку, оросил их россыпью пошловатых анекедотов и вскоре захрапел.
Покачав головой, бабка достала здоровенный куль. Развернула пакеты, полотенца, фольгу – вывалила на стол гору снеди. Здесь были и примятые помидоры, и крутые яйца, и клочковатая картошка в мундирах, и чесночно пахнущая буженина, и чуть лоснящийся куб сыра, ноздреватый хлеб, бледно-розовое сало, прослоенная жирком колбаса, зелень, яблоки, бананы и прочие яства. Посреди всего этого нагромождения важно топырился вареный голенастый бройлер.
Старички принялись уплетать еду. Основательно, неторопливо, посасывая, причмокивая, тщательно перемалывая пищу на диво крепкими челюстями. В купе вялено запахло дорожным застольем.
Похрапывающему на верхней полке было плевать, что там происходит внизу. Он спал, пьяный и счастливый.
А Илью немедленно затошнило. У него уже третий день голова кружилась от недосыпа и нервов. Сказывались переживания последних дней, тяжелые думы.
Он вышел из купе. Уставился в окно, отвел шторку. Мимо прошла девушка, обдав ароматом жасмина. Он невольно обернулся. Такие духи любила Алина. Сзади девушка была похожа на нее – изгиб талии, небрежно прихваченные заколкой волосы.
Несколько секунд Илья пребывал в плену пронзительной иллюзии. До тех пор, пока в тамбурном стекле не колыхнулся дымок. Илья отвернулся: Алина не курила.
Тем не менее он дождался, когда девушка вернется в вагон. Заурядное лицо, уши торчком, блеклые веснушки над скулами. Она нырнула в свое купе.
Сжав поручень, Илья прикрыл глаза. Мимо протарахтел со стаканами проводник: «Чай, кому чай…» Задела толстая тетка с ребенком. Илья уперся лбом в стекло.
Думал, вспоминал.
Алина не изменяла ему с Солодовниковым. Казалось, это должно было принести облегчение. Но, увы, Илья его не чувствовал. Потому что Алина была агентом каких-то саяров и зачем-то пыталась проникнуть в штаб неких джугов.
Илья сопротивлялся, не хотел верить. Скандалил и рычал, чуть ли не кусался. Даже слег и целую неделю валялся с температурой.
Только выздоровев, смирился. Доказательства двойной жизни жены предъявил Суставин. Хакеры из спецотдела полиции взломали электронную почту проректора Солодовникова. В ней они обнаружили закодированное письмо с удивительного адреса, который не значился ни в одном реестре аккаунтов. Применив новейший дешифратор, следователи прочитали это письмо. Из него следовало, что студентка Алина Муромцева – шпионка саяров. Солодовникову предписывалось больше не возиться с ней как с наследницей, а как можно скорее уничтожить.
Что значат слова про наследницу, никто не понял. В любом случае, вырисовывалось, что за убийством Алины стоит некая криминальная организация, враждующая с другой такой же.
Окончательно добили Илью расшифровки записей с суперноута Алины. Они свидетельствовали о том, что она брала уроки джугского языка у своего брата Дрона. Судя по этим записям, она убедила Дрона в том, что ей этот язык нужен для диплома «Роль редких лингвистических образований в русском словообразовании».
Но Илья хорошо помнил, что Алина писала диплом совсем по другой теме: «Влияние южнорусских диалектов на стилистику пословиц и поговорок».
Не могла же она писать два диплома!
Что за фигура этот Дрон? Был ли он ее братом? Откуда он знает джугский? Почему Алина ему доверилась?
Илью угнетало даже не то, что Алина оказалась чьим-то там агентом. Мутило от одной мысли, что она вела жизнь, о которой он даже не догадывался. Досадно и больно было думать, что он ее, оказывается, совсем не знал.
Спасибо приятелю Рича из прокуратуры. Игорь Ткачев добыл важные сведения об этом Дроне. У него обнаружилась квартира в Геленджике на улице Морской. По официальным данным он жил там один.
Рич отговаривал Илью ехать поздней осенью на море: сыро, ветрено.
«Чего ты хочешь? Какую истину надеешься установить?» – вопрошал Рич.
«Почему и ради чего погибла Алина», – повторял Илья.
«Ты понимаешь, что это опасно? Дрон явно связан с бандой в шкурах, пусть этим эфэсбешники занимаются».
«Мне самому надо его найти».
«А если он вооружен?»
«Поехали со мной».
Рич махнул рукой и пошел отдраивать квартиру. Хоть Суставин и забрал Жагу и Бару, в ней продолжал витать
