– Что? – взревел Баев.

– Письмо от премьер-министра.

– А? Где?!

Он подхватил с ковра полурастерзанный документ, впился в него глазами.

– Супов, соединить меня с премьером. Где Супов, черт побери!

– Ваш костюм отчищает, Владимир Романович.

– Сюда его!!

Инна выпорхнула в коридор. Баев подошел к шкафу, достал вешалку с рубашкой и другим пиджаком, серым в блестящую полоску. По-военному быстро облачился.

Явились Инна и перепуганный Женя с закатанными рукавами.

– Все уже сохнет, Владимир Романыч.

– Соедини меня с премьер-министром. Быстро!

Несколько секунд – и Супов протянул трубку шефу.

– Алло, – услышал Баев вальяжное мурлыканье.

– Я тебе покажу «алло!» Ты почему, дрянь, мышей не ловишь?

Голос в трудке задрожал:

– Виноват, Владимир Романович.

– Что происходит? Почему на улицах бардак? Вы там с презиком совсем страх потеряли? Только и знаете, что пить и жрать. Кто порядок наводить будет? Забыли, кто вас на эти посты посадил?

– Никак нет, ваше высоко… высокоблаго…

– И ты имеешь наглость слать мне какие-то проекты. «Инициативы» у него, видите ли. Да чихал я на твои инициативы!

– Больше не буду, – заскулил глава правительства.

– Бегом с презиком собирайте силовиков! Действуйте, не сидите, как кнури!

Отбушевав, Баев немного успокоился. Глянул на свое пунцовое отражение в зеркале, попросил чаю с лимоном. До его выступления в Думе оставалось меньше десяти минут.

Из городского парламента он отправился прямиком к начальнику саярской службы безопасности Яше Кирсанову. Его терзало беспокойство. Больше недели Яшины люди обрабатывали Солодовникова, и до сих пор без результата. Казалось, что изнеженного проректора сломать легко, но тот неожиданно уперся. Не помогли ни пытки, ни инъекции, подавляющие волю.

Накануне была предпринята очередная попытка его расколоть. К нему отправили опытного гипнотизера. Но и этот маневр провалился, Солодовников изобразил идиота.

«Вдруг он на самом деле рехнулся», – озабоченно думал Баев.

Он застал Яшу в боулинге. Тот швырял шары, те грохотали, как валуны.

Яшин доклад был неутешителен. Никаких сдвигов. Любой другой на месте Солодовникова уже давно сломался бы и ползал в ногах. А этот черт геройствовал с иррациональным упорством.

Они спустились в подвал, миновали серию дверей с кодовыми замками. Двухметровый охранник отпер последнюю, они вошли в комнату без окон.

На койке лежал осунувшийся человек, в котором трудно было узнать бывшего проректора. Он был одет в бесформенную кофту и спортивные штаны с полустертой эмблемой «Адидаса».

Солодовников никак не отреагировал на приход людей, продолжая пялиться в потолок, где противно мерцала психоломная лампа. Баев его окликнул, потряс за рукав. И отдернул руку.

Андрей Ильич Солодовников был мертв.

Прибывший врач констатировал смерть от отравления.

Продолжала мигать психическая лампа дневного света. Эксперты медленно ползали по комнате, обследуя каждый сантиметр. А в соседнем помещении Яша Кирсанов прокручивал запись на камере видеонаблюдения.

– Есть, – отрывисто сказал он. – Вот он вкалывает ему яд.

Баев подошел к монитору.

– Кто это?

– Мой помощник Артур. Он вчера вечером допрашивал Солодовникова.

– Где он?

– Исчез. Это моя вина, я ему доверял, как себе. Делайте со мной что хотите, Владимир Романович.

Яша что-то покаянно бубнил, Баев не слушал. Страшная апатия навалилась на него. Он достал суперфон.

Отец ответил не сразу:

– Извини, Володя, ногу прихватило. Тяжело ходить.

– Опять ишиас?

– Ага.

– Сделай компресс из листьев березы. Сказать, чтобы прислали готовое снадобье?

– Пожалуй, – прокряхтел отец. – А как ты?

– Боюсь, все зашло слишком далеко. Джуги нашли свою силу. Видимо, это война.

– Так и должно быть, Володя. Война – значит, война.

– Но ты всегда был пацифистом.

– Истории плевать на наши взгляды. Мы не можем остановить ход событий. И не вправе в них вмешиваться.

– Тогда какого черта ты сам вмешался! Зачем помог джугам?

– Я уже объяснил.

– Неубедительно.

– Скоро сам все поймешь.

Схватка с гигантом

Разглядывая гирлянды медалей и вымпелов в квартире баскетболистки, Суставин в подробностях рассказал, как проректора Солодовникова взяли на его даче.

– Вы могли его не отдать людям Баева? – спросил Илья.

– Теоретически мы могли бы спрятать Солодовникова на какой-нибудь конспиративной квартире. Но тогда Затворов нас бы просто расстрелял. А потом расстреляли бы его.

– Трусы, – вякнул Коля, который снова не пил и теперь всех задирал.

– Заткнись, – беззлобно ответил Суставин, щурясь на золотую медаль за победу в Мадриде.

– Надо отправляться на дачу к Солодовникову, – подумав, сказал Илья.

– Зачем?

– Вдруг полиция там что-то упустила.

– Обижаешь.

– Согласен с Ильей, проверить дачу стоит, – вышел из нирваны Рич.

Суставин немного покочевряжился, но сдался. И в самом деле, мало ли. Он позвонил Пантелееву, тот сказал, что лично дачу Солодовникова не обыскивал.

– Ты же его брал, Паша.

– Я свою задачу выполнил, обыск не мое дело.

– А кто проводил обыск?

– Кажется, кто-то из группы Челебадзе.

– Там же у него одни стажеры. Слушай, Паша, давай туда наведаемся.

– Делать мне нечего. Езжай сам, если хочешь.

С Суставиным поехал Рич. Илья остался присматривать за мающимся трезвостью Колей.

Мукой снега были присыпаны дачные угодья проректора и все постройки. Гараж. Взлетная дрон-площадка. Баня. Теплица. Беседка. Домик для приезжих. Флигель для слуг…

Суставин с Ричем подошли к большому двухэтажному дому с арочными окнами. Дверь была закрыта на замок, но у них имелась отмычка.

В доме оказалось почти так же холодно, как на улице. Мелькнула мысль разжечь камин, но, посовещавшись, они от этой идеи отказались. Еще прибежит какой-нибудь дошлый соседушка, решивший, будто в дом забрались воры.

Потирая стылые руки, они с Ричем дотошно исследовали каждый угол. Подвигали мебель, отодрали плинтуса, вскрыли полы. Ничего.

Суставин покусал губы.

– Неужели наши таки все зачистили?

– Давайте рассуждать логически, – предложил Рич. – Зачем Солодовников сюда приехал?

– За шкурой.

– Пантелеев рассказал, где она хранилась?

– Внизу, где продукты.

Они подняли тяжелую крышку погреба. Спустились по лестнице, светя фонариками. Большую часть погреба занимали ящики с картошкой и морковкой. Матово пылились банки с соленьями и компотами. Был и винный ящик.

– Стойте, тут кто-то есть!

Суставин судорожно посветил в угол. С облегчением выдохнул: робот. Отключенный. Человекообразный сидел на лавочке в понурой брошенной позе, подернутый паутиной.

– Капитан, посветите сюда, – попросил Рич.

Суставин направил луч фонаря на ящик с картошкой. Там, среди подернутых ростками клубней, что-то белело. Скомканная бумажка.

Рич ее расправил. Это был чек из автомойки, в которую заезжал Солодовников.

Выполненные работы – кузовная мойка квадро-джипа «Гранд Пастори».

Стоимость – 530 рублей.

Печать и дата – 13 ноября.

– Слушай, у Солодовникова квадро-джип именно этой марки. И сцапали наши его как раз 13 ноября, – заметил Суставин.

В нижней