гудела, как трансформаторная будка.

Он осторожно прислонился к влажноватой, словно потной стене. Взгляд расфокусированно поблуждал по облупленной двери.

С ним в камере находились двое. Один, бомж в рваном пальто, мирно спал на лавке. Второй выглядел человеком совершенно другого сорта: приличный с виду дядька лет пятидесяти, в бордовом джемпере и пиджаке. Пегие волосы с мальчишеской челкой. Взгляд поверх очков, вертикальная складка над переносицей. Словом, до тошноты типичный интеллигент. Он сидел, скрестив руки. То ли разглядывал похабные надписи на стене, то ли просто рефлексировал.

Владимир Романович почувствовал, что адски хочет в туалет. Закусил губу: не надо было так усердствовать с содовой.

– Эй, выпустите в сортир! – крикнул он.

Вернее, хотел крикнуть. На самом деле получилось глухо. Громче не мог, голова вскрикивала от боли.

– Да вон сходите в ведро, – махнул рукой интеллигент.

Владимир Романович обернулся и увидел заскорузлую парашу, всю черную от слизи и дряни. Со стоном поднялся (оказалось, что болит еще и колено), подковылял к ведру, держась подальше от бомжа.

Но оказалось, что расстегнуть брюки в наручниках непросто.

– Простите, не могли бы вы мне помочь?

Интеллигент не сразу понял. Но откликнулся с веселым смущением. Немного повозился, прежде чем справился с депутатской молнией.

Баев поморщился от дикости происходящего: чужой мужик расстегивает ему мотню. Видела бы Кира.

Но все это было ерундой по сравнению с нахлынувшим облегчением…

– Позвольте застегну, – деликатно заметил интеллигент.

– Пожалуйста. – Владимир Романович с театральной иронией воздел скованные руки.

– Как вас зовут, добрый спаситель?

– Артем Борисович.

В свою очередь представившись, Баев сделал паузу, ожидая, что тот его узнает.

Не узнал. Ну и ладно.

– Не найдется ли у вас сигареты, Артем Борисович?

– Отобрали, сволочи. Уже три часа маюсь, – вздохнул интеллигент.

– За что они вас?

– Задержали на марше.

– На каком еще марше?

– Вы что, за новостями не следите? – удивился интеллигент. – Протестный марш в центре, весь город бурлит. Ну, вы даете! На одном Новом Арбате такие толпы, что людям тесно.

– Почему тогда взяли только вас?

– Выхватили самого безобидного. Увидели культурную рожу – и в кутузку. А самых ярых закоперщиков даже пальцем не тронули. Да и куда им! Пусть бы попробовали – народ бы их тут же разорвал.

Владимир Романович недоверчиво уставился на него.

– И куда направились эти толпы?

– К Белому дому, требовать отставки правительства. Президент обязан убрать этих жирных скотов. Ну, или будет роспуск Госдумы и объявление новых выборов. Иначе самому президенту конец.

Баев не верил своим ушам. Да что они там, в официальном правительстве, с ума посходили? Совсем мышей не ловят. Он машинально сунул руку в карман за суперфоном и чертыхнулся, вспомнив, что его отобрали.

– Вас-то за что? – спросил Артем Борисович.

– Неважно.

– Я смотрю, вы хорошо одеты. Да и пахнет от вас… элитно.

Баев хмыкнул.

– Раз даже такой, как вы, попал к ним в немилость, значит, этой власти скоро действительно кирдык, – уверенно заявил интеллигент.

– И что дальше?

– Посмотрим. Главное – свалить преступный режим. Ворьё проклятое пересажать.

Интеллигент резко встал и подошел к стене. Изо всей силы стукнул по ней кулаком. Уйкнул от боли, с гримасой плюхнулся на лавку, потирая ушибленную кость.

Баев с иронией задрал ногу на ногу.

– Полагаете, после смены режима станет лучше? Вы, как я погляжу, тоже на голодранца не похожи. И джемперок, и очки в стильной оправе. Профессура?

– Кандидат, – морщась, пробормотал Артем Борисович.

– Дайте угадаю профиль. Эээ… историк? Обществовед?

Артем Борисович снова вскочил, в очках блеснула ярость.

– Я все понял! Вы сами из этих чинуш. Мне кажется, я вас где-то видел, только не могу вспомнить. Вас ко мне подсадили как провокатора?

– Сядьте, – устало сказал Баев.

Головная боль усилилась. Он провел ладонью по лбу, по переносице.

– Послушайте, как вас, Артем… Васильевич.

– Борисович!

– Вы в самом деле думаете, что будет лучше? Ну, после того, как свалят власть этих, как вы изволили выразиться, жирных скотов?

– Я верю!

– Да сядьте вы, наконец. Послушайте меня, дорогой Артем Борисович. Лучше не будет. Станет только хуже.

– Мы это уже сто раз слышали. Старые мантры тухлого правительства.

– А где вы возьмете не тухлое?

– Оно уже есть. Пойдите на улицу и увидите! Там готовые министры, интеллектуалы. Не чета вашим вонючим хорькам из Белого дома!

– Даже интеллектуалы ничего не смогут сделать. Они и пикнуть не посмеют против той силы, которой им придется подчиниться.

– Вы о народе? – интеллигент бросил взгляд на бомжа.

– Да о каком народе, наивный вы человек.

Еще чуть-чуть, и Баев ляпнул бы лишнего. Но лязг и грохот открываемой двери прервал его.

В камеру ввалилась целая делегация полицейских в погонах. С первого взгляда на их виноватые хари Баев понял, что им уже все объяснили.

Повисла неловкая пауза. Вперед вышагнул упитанный полковник. Он дрожащей рукой протянул Баеву ремень и суперфон. Пробормотал извинения, сказал, что машина ждет, а виновные в его задержании уже на-на-на-наказаны.

– Не надо никого наказывать, – отрезал Баев. – Лучше расстегните наручники.

Полковник заорал:

– Ключ от наручников!

Подскочили, отомкнули.

Надев ремень, Баев обернулся к интеллигенту. Захотелось его подбодрить.

– Не вешайте нос, профессор.

– Я не профессор, – угрюмо ответил тот.

– Значит, будете.

– Не буду. Задницу не умею лизать.

– Я вам помогу. В смысле, дорасти до профессора, – уточнил Владимир Романович. – Если возникнут какие-то проблемы, позвоните в городскую думу и спросите Баева.

– Не дождетесь.

Владимир Романович пожал плечами и вышел из камеры. За ним подобострастно вывалилась кавалькада правоохранителей.

– Выпустите этого человека, он ни в чем не виноват, – сказал Владимир Романович, когда закрылась дверь. – Да и бомжа тоже. Только помойте его и побрейте, человек все-таки.

– Есть, – щелкнул каблуками полковник.

Баев смерил его неприязненным взглядом.

– Владимир Романыч, а вы это, гляньте в свой суперфончик, там вам кто-то важный звонил. Наш балбес дежурный не сразу разобрался, нагрубил. Но вы не волнуйтесь, он за это ответит по всей строгости…

Баев не слушал его болтовню. На экране высветилось несколько неотвеченных вызовов от начальника службы безопасности Яши Кирсанова.

– Звонил? – спросил Баев.

Вместо ответа обвалился шумный выдох.

– Слава Саяру, вы живы, Владимир Романович.

– Ты думал, менты меня до смерти забьют?

– Какие еще менты, Владимир Романович? Ваш особняк взорван!

Баев чуть суперфон не выронил.

– Не шути так, Яша.

– Какие шутки, одни руины. Пожарные до сих пор тушат, восемь обугленных трупов. А вы на звонки не отвечаете!

– Ладно, успокой всех, что я в порядке, – пробормотал Баев.

Он был бледен и ошарашен.

Предательство

Владимир Романович не помнил, как вышел из отделения полиции.