Шрифт:
Закладка:
— Сделано, сэр! — доложил вахтенный начальник.
В самом деле сделано, еще в начале не отмененной боевой тревоги. Люди с тех пор на посту и готовы к любым неожиданностям.
Откачивание воздуха из ненужных в бою внешних секций — его личное новшество. Нет, он не намеревался облегчать корабль. Внешние отсеки страдают от повреждений больше всего. Без кислорода пробитый отсек не будет подвержен взрывной декомпрессии, а члены экипажа, находящиеся на запасных боевых постах, не пострадают.
Заблаговременная активация бронедверей — тоже его разработка. Кто-то думал, что все проблемы с потерей атмосферы во время боя можно компенсировать повсеместной установкой магнитных полей. Дескать, ну пробитие же отсека будет происходить между двумя ближайшими полями. Они сразу не позволят случиться утечке кислорода.
Идея хороша лишь в теории — на практике подобное переоборудование встало бы в капитальный ремонт корабля. Перепроектирование, прокладка дополнительных шин подачи энергии, размещение оборудования… Генераторы атмосферных щитов весьма хрупкие и капризные, требующие серьезного и постоянного технического обслуживания, приспособления. В случае взрывной декомпрессии, их проекторы сорвет, сломает, повредит или покорежит, отчего зона охвата декомпрессии увеличится в разы.
Не говоря уже о том, что использование бронедверей имеет куда как более практичный смысл, чем сбережение кислорода.
Поражение корпуса может быть очень проникающим — и вслед за внешними секциями пострадают и внутренние. А это, в свою очередь, породит океан обломков, которые разлетятся в атмосфере корабля, калеча экипаж. Взрывозащитные двери не позволят в остатках воздуха распространиться ударной волне и обломкам дальше, чем расположены сами.
Надежная защита.
Но ключ к сохранению экипажа и целостности корабля, который он спас ценой жертв, о которых никогда не забудет, крылся отнюдь не в том, чтобы минимизировать потери.
А в том, чтобы не допустить их вовсе.
Неприятельские бомбардировщики начали с массированной атаки протонными торпедами и кумулятивными ракетами. Двенадцать истребителей и двадцать восемь бомбардировщиков запустили в «Странника Пустоты» все, что имели в своем распоряжении.
Отразить подобный налет было просто нереально.
Будь звездный разрушитель один.
Но что такое четыреста ракет тому, у кого есть четыре крейсера и пять корветов прикрытия?
Защитные лазеры работали с такой скоростью, что, казалось, будто бы и не прерываются вовсе на перезарядку.
Короткие лучи, длинные лучи… Залпы турболазеров, ионных пушек, орудий истребителей.
В ход пошло все, что только могли противопоставить нападению ближайшие силы. Все ударное соединение сосредоточило свои силы на том, чтобы нивелировать угрозу.
Казалось, космос расчертила одна цветная гирлянда.
— Маневр уклонения! — скомандовал Абисс.
ОРЗД начал стремительный разворот. В ситуации массированного обстрела требовалось вывести из-под удара наиболее уязвимые части корабля.
Произошло переключение на корпускулярный щит. Обычно его использовали лишь для отражения малых угроз, но сейчас он оставался последней надеждой экипажа на выживание.
Звездный разрушитель как бы находился в конце коридора, образованного тяжелыми крейсерами и корветами. Его уже захватили головки самонаведения вражеский ракет и торпед. Убежать от них «Страннику Пустоты» просто не по силам. Можно лишь надеяться на то, что удар не испарит звездолет.
Но это крайне слабая надежда.
Орудия палили без остановки.
Корветы и крейсера применяли не только артиллерию, но и пусковые установки, стараясь использовать собственные ракеты в качестве противоракет. Порой это удавалось.
Три сотни ракет, двести пятьдесят, двести тридцать…
Сражение шло за каждую боеголовку, направленную к кораблю. Благодаря скученности залпа противника, любые контрмеры доминионских звездолетов приносили свои плоды.
Пока Перехватчики рвали на части вражескую авиацию, чьи пилоты вопили на все окружающее пространство о том, что они сдаются в плен, в дело включились ударные канонерки. Никогда прежде их ракеты не применялись для уничтожения своих собратьев, но иного выбора просто не было.
Несмотря на то, что пуск был произведен с дистанции в шестьдесят единиц, половину этого расстояния преодолели больше половины кинетических боеприпасов. И, даже если до цели доберется пятьдесят снарядов — «Страннику Пустоты» в любом случае не поздоровится.
А потому клоны и не-клоны, инородцы и дроиды работали так, как если бы попали в ад.
Звездный разрушитель повернулся к неприятельской ракетно-торпедной завесе носовой частью, обеспечивая себе максимальную плотность огня. Восемь башенных установок турболазеров в верхней полусфере, их аналоги в нижней, средние орудия, лазерная и ионная артиллерия…
В мыле работали операторы пусковых установок, выплевывая из каждой «трубы» по протонной торпеде. Взрыватели, установленные на временной подрыв, создавали поле высвобождения энергии, чтобы сдетонировать вражеские боеприпасы.
Сто пятьдесят ракет и торпед, дистанция двадцать единиц.
Сто двадцать, восемьдесят…
Расстояние сократилось до пятнадцати единиц.
Маневровые и аварийные стартовые двигатели изо всех сил отталкивали корабль назад, выигрывая одну сотню метров за другой. В процесс перехвата включились прибывшие корветы из других соединений, а их МЛА уже вовсю держались в сражении.
Все ударное соединение принимало участие в спасении «Странника Пустоты».
Шестьдесят боеприпасов и десять единиц.
При желании можно даже разглядеть боеголовки.
Абисс прикинул, что с дистанции в пять единиц он уже должен отдать команду спасаться по способности. Члены экипажа, свободные от вахты, уже должны находиться вблизи спасательных капсул — часть команды уже покинула корабль на шаттлах, в десантных транспортах, ботах. Все, что могло летать — уже приняло на себя разумных.
В том числе в главном ангаре побывали и машины с других кораблей.
На борту остались члены лишь одной боевой вахты.
Семь единиц и сорок боеприпасов.
Шесть единиц и тридцать пять боеприпасов.
Пять единиц и двадцать пять боеприпасов.
Три единицы и десять боеприпасов.
Две единицы и семь протонных торпед.
Одна единица и пять протонных торпед.
Контакт…
Правый борт разрушителя украсила жутковатой красоты гирлянда разрывов от носа до настройки мостика. Взорвались протонные торпеды, а корпускулярный щит, напитанный максимально возможным объемом энергии, старательно сопротивлялся обрушившемуся на него давлению.
Невидимая полусфера, защищавшая нос корабля, окрасилась в нежно-розовый, наливаясь кроваво-красным оттенком.
Теперь уже не поможет никакая дополнительная защита — борт звездолета полыхал огнем выделяемой энергии.
Ревели сирены, предупреждающие о перегрузке корпускулярного щита. Системы безопасности намеревались отключить проекторы, но автоматике противостояли гений черепных коробок разумных. Перенаправление энергии, компенсация перегревшихся проекторов, распределение нагрузки по соседним щитам, работа системы SEAL на полную, компенсация продавливания…
А потом все закончилось.
— Корпус цел, наблюдаю небольшие повреждения! — сообщил вахтенный начальник.
— Отказали эмиттеры проекторов поля с первой отметки до сотой!
— Выгорание проектов защитного поля!
— Разгерметизация в местах разрушения сочленений бронеплит устранена!
— Состояние⁈ — затребовал ответ Абисс.
— Противник уничтожен, а мы
