Ну вот, начинается, — подумал я и меня вдруг охватила та самая предстартовая лихорадка, нервное возбуждение, какое возникает перед важными событиями.

Не знаю, заметил ли отец перемену в моем настроении, но он вдруг перестал сверлить мой затылок взглядом, как-то подобрался и, если можно так выразиться — навострил уши.

— Что происходит? — спросил он, оглядывая площадку перед заводом.

— Пока ничего, — ответил я тихо и почувствовал, что горло полностью пересохло. — А теперь слушай меня внимательно… сейчас из тех Жигулей на стоянке выйдут двое парней. Они направятся в нашу сторону. Им нужен я, потому что у меня есть информация о том, кто победит в матче Динамо (Тбилиси) — Днепр послезавтра.

Я глянул в его оторопевшее лицо и сунул в руку бумажку с результатом матча. — А еще им нужны результаты других матчей, и они знают, что ты можешь достать эту информацию.

— Я? Где?! — он, конечно, был удивлен, но как мне показалось, не так уж и сильно.

Тем временем двери Жигулей распахнулись и двое плотных парней в джинсах пока еще с обычными стрижками неспеша выбрались наружу.

— Это невозможно… — едва слышно сказал отец. — Эксперимента еще не было… откуда… никто не знает, это… побочный результат… — Он повернулся ко мне и взял меня за локоть. — Кто ты? Ты из органов?

Я покачал головой.

Парни захлопнули двери автомобиля, но закрывать на ключ не стали. Со скучающим видом они перешли небольшую асфальтированную дорожку, идущую параллельно улице вдоль завода и так же медленно направились в нашу сторону.

— Это только теория, — прошептал отец. — Поймите! Только на бумаге! Расчетные данные…

— Это все работает, — остановил я его шепот. — Все, что ты открыл, работает. Но испытания сорвутся. Понимаешь? Догадываешься, к чему это приведет?

Он обернулся на знакомых, которые курили возле мусорки, но их уже и след простыл. Под козырьком мы остались одни.

— Значит… это… работает? Значит… ты… не из органов? — И он, сделав шаг назад, взглянул на меня как-то по-новому.

— Нет.

— И ты не работник нашего завода…

— Нет.

— Значит…

В его голове соединились все нужные контакты и нейроны, сигнал стократ усилился, и он чуть не вскрикнул.

Впрочем, он вскрикнул, только секундой спустя, когда и я и он и те парни увидели парочку — мужчину и женщину, которые откуда ни возьмись появились между нами. Скорее всего, они, как я предполагал, скрывались за бетонной коробкой бомбоубежища.

Мужчина был моей копией — только в другой одежде. А женщиной была Света.

Они шли, огибая большую клумбу с тюльпанами, высаженными к Дню Победы.

Я вдруг вспомнил выражение Гоши из фильма «Москва слезам не верит», которое подходило к ситуации как нельзя лучше: «Вечер переставал быть томным…»

И хотя до вечера еще было далеко, над заводом откуда ни возьмись возникла огромная туча и все вокруг моментально стало серым и хмурым.

Отец переводил взгляд с меня на второго Антона и лицо его медленно вытягивалось.

— Ч…то происходит? Кто… это?!

Я был уверен, что Антон будет следить за мной и наверняка придет к заводу, чтобы или захватить или обезвредить или даже убить меня. Чуть отставая, за ним, прихрамывая, шла Света. В ее глазах застыл холод. Кем она была сейчас? Какую роль играла? Мне это было неизвестно, но я очень хотел бы знать.

Мой расчет был очень рискованным, но…

На половине пути эти две пары увидели друг друга. Быки чуть замедлили свой шаг, их головы одновременно повернулись влево.

— Хватай его! — услышал я короткий возглас.

Они свернули к парочке и прямо по тюльпанам бросились наперерез.

— Надо вызвать милицию! — вскрикнул отец и повернулся было к дверям, но я удержал его.

— Стой!

Тем временем Антон и Света заметили двух парней, но было поздно. Первый мясник нанес короткий и мощный удар Антону в челюсть — тот даже не успел поднять руки. Наверное, таким ударом мясники рубят головы быкам. Антон издал короткий чавкающий звук и повалился в клумбу. Возможно, Света и смогла бы что-то сделать, будь она в форме, но подвернутая нога слишком сковывала ее движения.

Я увидел, как в руке второго быка сверкнул нож.

— В машину, — прошипел он и схватил ее за руку.

Второй парень сгреб обмякшего Антона в охапку и словно пушинку понес к машине. Как ни в чем ни бывало открыл багажник и бросил туда тело, словно это была туша мертвого животного. Жигуль скрипнул и просел.

— Хочешь к нему? — поинтересовался второй парень у Светы.

Она отрицательно покачала головой.

— Вот и молодец. Шеф любит покладистых. Погнали, Ромыч. Когда только гад переодеться успел? Вроде зырили, не отвлекаясь…

Тот, кого назвали Ромычем, покосился в сторону завода, но мы с отцом уже скрылись в фойе.

— Ты видел, как они похожи? — поинтересовался он у подельника.

— Да ну, показалось. Работяги все на одно лицо, как китайцы! — и парень с квадратной челюстью загоготал над своей удачной шуткой. — Ну чего встала, залазь! — он толкнул Свету на заднее сиденье и плюхнулся рядом. — Валим быстрее пока вахтер ментов не вызвал!

Он захлопнул дверь и Жигуль, взвизгнув шинами, рванул вперед. Через сто пятьдесят метров автомобиль свернул направо и скрылся в неприметном закоулке.

Отец проводил «копейку» взглядом, потом повернулся ко мне.

— Что это было и кто ты такой?

Скрывать, наверное, было уже нечего, поэтому я вздохнул и глядя ему в глаза произнес:

— Это был результат твоих испытаний. А я твой сын. Здравствуй, папа.

Глава 21

Жигулей давно и след простыл, а мы все стояли, глядя в большие пыльные окна проходной ОКБ «Звезда» и молчали. Охранник, то есть этот строгий мужик — вахтер (я по инерции все называл его про себя «охранником») исчез в своей будке и не показывался. В фойе повисла торжественная тишина, от которой я всегда чувствовал себя песчинкой и