Шрифт:
Закладка:
На белой табличке, прикрученной сверху двери было написано:
«ОТДЕЛ АСУ
НАЧАЛЬНИК
ПРИЕМ ПО ЛИЧНЫМ ВОПРОСАМ
КАЖДЫЙ ВТОРОЙ ПОНЕДЕЛЬНИК МЕСЯЦА
С 16:00 ДО 18:00»
— Обед же прошел? — Павел покрутил головой, в конце коридора он увидел часы, который показывали «07:29» и я понял, что он очень волнуется, это раз, а во-вторых, что он, скорее всего, спал на рабочем месте, ибо совсем потерял счет времени. И правда, глаза его, красные и опухшие, блестели как у заправского алкаша. У меня были не лучше, но по другой причине.
— Ну… с богом, — он нажал ручку и толкнул дверь от себя.
— Шеф… доброе утро… я… всю ночь просидел над кодом, потом подумал, что может наше устройство для чтения перфокарт сломалось, сбегал в бухгалтерию, у них проверил, все нормально, а когда шел назад… встретил случайно… в общем, человек знает Бэску, Фортран, Паскаль и ассемблер, а еще он, кажется, нашел ошибку в этих… расчетах. Там цикл неправильный… нам же нужны люди? — Павел сбился, отошел от двери и подтолкнул меня вперед. — Иди! Иди!
Я шагнул вперед и дверь позади меня тихо закрылась. Кажется, мой провожатый предпочел остаться снаружи.
Кабинет, несмотря на ранее солнечное утро, был темным, и я не сразу нашел в нем человека, сидящего у окна возле здоровенного монитора.
Нас разделяло, наверное, метров десять-двенадцать. Он не сразу оторвался от экрана. Покачал головой, нажал кнопку на клавиатуре и экран, на котором виднелись длинные ряды цифр опустел.
Он медленно повернулся ко мне и наши взгляды встретились.
Шок, который я испытал, был похлеще чем от встречи с Дианой. Меня пробил разряд электрического тока, а внутренности рухнули к ногам. Кончики пальцев вмиг стали ледяными, волосы на голове зашевелились, и я понял, что еще никогда в жизни не попадал так серьезно.
Он смотрел на меня, на его лице не отображалось ни единой эмоции. Лучше бы он вскочил, начал орать, ругаться, топать ногами, размахивать руками, кидать какие-нибудь предметы, например, увесистый малахитовый письменный прибор на столе или даже статуэтку Ленина (вот где она нашлась!).
Нет, он просто сидел и молча смотрел мне в лицо.
Если бы я знал, что смогу быстро найти выход и убежать, я бы так и сделал, но я был уверен, что меня нагонят и будет еще хуже.
В конце концов, когда пауза стала нестерпимой, он тихо произнес:
— Вот так встреча… У тебя ровно минута, чтобы объяснить, кто ты такой, зачем ты вырвал у меня портфель на трамвайной остановке и рассказать, куда ты его спрятал.
Он подтянул к себе телефон, снял трубку и прижал ее к уху. Вторая рука легла на кнопочную клавиатуру. Указательный палец замер над цифрой «0».
Мои очки… мой нелепый костюм… разумеется, он запомнил меня. Отец отличался хорошей зрительной памятью.
Я вздохнул. Увидел возле стенки у двери два стула и тяжело уселся на один из них.
— Погодите… — я поднял руку и увидел, что кончики пальцев слегка дрожат. — Стойте… не звоните… я все… объясню. Вы мне не поверите… но я… попытаюсь.
— Да уж… попытайтесь. Минута пошла.
Глава 20
Я влип. И, кажется, на этот раз серьезно. Сбежать от ничего не подозревающей Дианы было просто. И хотя она что-то чувствовала — материнским чутьем, что-то сбивающее ее с толку, странное, может быть даже, обескураживающее, это не грозило мне ровным счетом ничем. Из кабинета начальника АСУ убежать было невозможно, и, самое главное, бесполезно.
Он видел меня вчера утром, видел слишком хорошо, чтобы попытаться убедить его, что он ошибается. Будь у меня хотя бы второй костюм…
Я судорожно сглотнул. Но не потому, что испугался — в моменты опасности я научился собираться и заплатил за это обучение тремя глубокими царапинами на спине — следами когтей черной пантеры. Пугаться было поздно.
Кадык мой дернулся — пусть думает, что я сейчас в штаны наделаю. Никогда не давай противнику (а сейчас он был моим противником, как ни крути) увидеть твое истинное лицо. Пусть думает, что я очень испугался.
Мой лоб покрылся испариной. Ноги слегка подрагивали. Я тер ладони друг о друга.
Рассказать ему правду? Он не поверит. А если поверит? Какие у меня доказательства? Счет завтрашнего футбольного матча? Нет, это ерунда.
Айфон… но он исчез из кармана. Возможно, его забрал старшина в вытрезвителе, а может и Леший… или кто-то из его дружков, пока я…
Нет, хотя могло бы сработать… что же еще?
Мои знания? Мысленно окинув взглядом последующие сорок лет, мне пришлось признать, что он сочтет меня умалишенным, шизофреником в терминальной стадии… смерть трех генсеков одного за одним, развал СССР, бандитизм, мафия, коррупция, приватизация, лихие 90-е, когда завод закрылся, а в его корпусах начали торговать водкой и китайским ширпотребом…
— О, нет… — вырвалось у меня.
— Что, нет?
— Вы должны все остановить. Нужно все остановить пока не поздно.
Отец поднял на меня голову. Левое веко его дрогнуло, он инстинктивно взял карандаш и несколько раз прокрутил пальцами. Он всегда так делал, когда о чем-то глубоко задумывался или нервничал.
— Я… не понимаю…
И тут я вспомнил. У меня нет ничего кроме…
Я поднялся со стула — не слишком быстро, чтобы не напугать, его и вытянул левую руку ладонью вперед — на всякий случай. Отец дернулся, он готов был вскочить, но увидев открытую ладонь, успокоился. Жест, означающий, что в моих руках нет оружия. Действует безотказно.
Правую руку я
