Я негромко рассмеялся.

— Курбатов когда понял, что перед ним новый кладовщик, буквально вытащил меня за шкирку.

— Это он умеет. Послушай… Эти часы… которые носила твоя мать, их придумали физики, а разработал наш НИОКР. — Он наклонился ко мне ближе и заговорил тише. — Официальная версия — для использования нашими космонавтами на околоземной орбите. Есть еще мужской вариант корпусов, но решили первоначально испытывать женский, потому что женщины более ответственны и пунктуальны.

— А что, в космосе какие-то проблемы с часами?

— Особых проблем нет, но ты же знаешь, что чем выше орбита, тем время течет быстрее. В результате была поставлена задача сделать точные часы для космоса, с чем мы вроде бы справились, однако в ходе предварительных испытаний были выявлены некоторые аномалии. Я тут должен немного тебя остудить. Часы — это вообще побочный и совершенно мирный продукт. Как ты, наверное, знаешь, мы делаем ракетные двигатели и компоненты. Наверное, ты решил, что предстоящие испытания относятся к этим часам? С чего ты вообще решил, что вся каша из-за них?

— Потому что из-за них, поверь мне.

Отец с минуту молчал, потом ответил:

— На самом деле часы вообще не при делах. Двадцать первого мая будет госприемка нового двигателя для Союза и… Часы, конечно, в общем пакете будут присутствовать, но это опытные экземпляры, их просто подарят членам Госкомиссии.

— Ты сказал про какие-то аномалии.

— Да… — задумчиво произнес отец, глядя в большое окно. — Понимаешь… я проверял показания из журналов, которые ведут участницы эксперимента и натолкнулся на кое-что странное.

— Именно это ты хотел проверить в то утро?

— Да… — он задумался надолго. Взгляд прошел сквозь меня, сквозь стену позади с нарисованным на нем пшеничным полем и комбайном — а далее, я был в этом уверен — пронзил и завод, и городские застройки и умчался куда-то в неизведанные дали. Продолжил он минуты через три, показавшиеся мне вечностью. — Да… это… Пока на работе никого нет. Не люблю, когда подглядывают.

Я кивнул.

— Это у нас семейное. Так что ты заметил?

— Сначала все было хорошо. Никаких проблем, два месяца назад, когда начались испытания, все пятнадцать часов показывали время секунду в секунду. Я вносил данные в компьютер, чтобы не сбиться и не писать это все руками. Чистая рутина для отчета. Ну и в случае чего, легко понять, какие часы отстают, какие идут вперед и на сколько и сделать выводы. Однако… примерно через две недели начались странности…

Я уже покончил с компотом. Отец поднялся и, хотя в столовой никого кроме нас не было — он тоже оглянулся, правда сделал это совершенно незаметно.

Под занавеской, скрывающей вход в подсобное помещение примерно в трех метрах от нашего стола, мелькнула едва заметная тень.

Отец наверняка ее не заметил, хотя оглянулся именно в ту сторону. Тем не менее, он уже вставал, а я еще продолжал сидеть и сверху тень точно не была видна.

Даже скорее не тень, а так — легкое дуновение прозрачной вуали, пробежавшей по крашеному полу. Мысленно я мгновенно перенесся в джунгли, в столовой стояла та же самая влажная духота, перемешанная с целым букетом самых разнообразных запахов. Мои чувства обострились до предела.

В два шага я оказался возле занавески, резко отдернул ее, приготовившись нос к носу столкнуться с неизвестным шпионом, но увидел перед собой лишь длинный стеллаж вдоль стены с коробками и кульками, прислоненную к нему швабру с тряпкой и два больших алюминиевых бидона. На одном было написано «Отходы», а на втором «Бульон». В коридоре никого не было и, возможно, мне все это показалось, однако, сквозь удушливый запах еды я уловил почти неуловимый аромат цветочных духов.

Я повернулся. Столовая была все так же пуста. Отец смотрел на меня удивленным взглядом. Наверняка происходящее напоминало ему какой-нибудь детектив, не слишком серьезный, без особых жертв, но очень интересный. Я же прекрасно понимал, что никакой это не детектив, а самый настоящий триллер с элементами ужасов и ядреной фантастики — для него и всех окружающих, а для меня реальности. То есть, настоящий Стивен Кинг, о котором в 80-х годах в СССР еще никто ничего не слышал. Первый рассказ под названием «Сражение» знаменитого мастера ужасов вышел в журнале «Юный техник» в десятом номере 1981 года — я зачитал тот номер до дыр, когда чуть-чуть подрос.

— Это то, о чем я думаю? — спросил отец.

Я пожал плечами.

— Наверное, показалось.

Мне бы и самому так хотелось, но…

— Нет, не показалось, — сказал он, взял меня за локоть и буквально потащил наружу. Мы быстро вышли, свернули в заводской закоулок, и он зашагал еще быстрее. Закололо в боку. Стиснув зубы, я семенил за ним, припоминая, как в детстве, все косяки и все оплошности, которые я мог совершить.

Миновав кочегарку, мы буквально вклинились в огромный пышный куст, который, к счастью, оказался не колючим, я услышал, как под ногами отца зазвенел металл, а сам куда-то вдруг скрылся, нащупал ржавые теплые поручни и пошел вперед. Здесь была лестница и она вела вниз. Я поднял голову. Небо скрывалось за шиферным навесом, а сама лестница скрывалась во мраке.

— Быстрей! — послышался голос откуда-то снизу.

Я вздохнул. Касаясь правой рукой холодной стены, я осторожно начал спускаться.

Снизу скрипнула дверь.

— Куда ты меня тащишь? — уже настроившись на работу на старом допотопном компьютере и поиск причины взрыва, я вяло сопротивлялся.

Его шаги раздавались то близко, то совсем рядом. Поблизости капала вода, веяло затхлой прохладой. Это помещение явно очень давно никто не посещал. Силуэт отца маячил в коридоре — над его головой светилась тусклая лампочка, от которой света было не больше, чем от спички.

Я смахнул с лица противную паутину, слегка пригнулся, чтобы не задеть головой свисающие с потолка провода и засеменил вслед за ним.

— Через две недели после начала эксперимента я заподозрил неладное, — отец говорил громче, и его слова, усиленные эхом, долетали до меня словно из будущего. — Твоя мама… ты же знаешь, у нее были такие часы…