– Было весело! – воскликнула Мэгги. Они сидели в зоне для переобувания, Марк только что помог ей снять коньки. Хоть она и не просила, но он сам надел на нее обувь. Всего они объехали каток четыре раза, и это заняло тринадцать минут.

– Я рад, что вам понравилось.

– Теперь можно говорить, что я побывала на самом известном туристическом аттракционе Нью-Йорка.

– Да, можно.

– А вы успели рассмотреть елку? Или были слишком заняты, не давая мне свернуть шею?

– Я ее видел, – ответил Марк, – но мельком.

– Вам следовало бы прокатиться самому. Время же еще осталось.

К ее удивлению, он всерьез задумался.

– А вы не против?

– Нисколько.

Он помог ей встать, предложил руку, довел до бортика катка и убедился, что она стоит на ногах уверенно, прежде чем отступил.

– Вы в порядке?

– Поезжайте спокойно. Посмотрим, на что вы способны, когда не обременены больной старушкой.

– Вы вовсе не старушка, – он подмигнул, вперевалку на коньках дошел до льда, сделал несколько быстрых шагов и ускорился на повороте. Потом подпрыгнул, крутанулся в воздухе и покатился спиной вперед, наращивая скорость и пролетая за елкой по дальней стороне катка. На следующем повороте он снова выполнил вращение в воздухе, опустился, чуть не коснувшись рукой льда, и проехал мимо Мэгги. Почти машинально она вынула из кармана айфон, дождалась, когда он окажется на фоне елки, быстро сделала пару снимков, а на следующем круге записала видео.

Несколько минут спустя, когда оплаченное время закончилось и Марк вернулся в зону для переобувания, Мэгги украдкой просмотрела снимки и поймала себя на воспоминаниях о том, как когда-то сфотографировала Брайса на стремянке. Как и в те времена, ей, кажется, на этот раз удалось передать характер молодого человека, с которым она в последнее время сблизилась. Подобно Брайсу, Марк неожиданно приобрел значимость для нее за сравнительно короткий период. И точно так же, как в случае с Брайсом, она понимала, что в конце концов ей придется попрощаться и с Марком, и внезапно эта мысль наполнила ее болью, затмившей физическую, которая притаилась в костях.

Когда оба оказались на твердой земле, Мэгги переслала фото и видео Марку, а потом они попросили какого-то незнакомого человека сфотографировать их вдвоем на фоне елки. Марк немедленно принялся возиться с телефоном, явно пересылая изображения.

– Отправляете их Абигейл? – спросила Мэгги.

– И моим родителям.

– Наверняка они скучают по вам в это Рождество.

– А по-моему, они прекрасно проводят время.

Она указала на ресторан по соседству с катком.

– Вы не против, если мы заскочим в «Морской гриль»? Кажется, у них в баре был горячий чай.

– Куда пожелаете.

Она взяла Марка под руку и медленно направилась к стеклянному фасаду ресторана, где сделала заказ бармену, и Марк попросил то же самое. Из поставленного перед ней чайника она налила немного в свою чашку.

– Вы превосходно катаетесь на коньках.

– Спасибо. Иногда мы ходим кататься вместе с Абигейл.

– Ей понравились присланные снимки?

– Она ответила тремя сердечками, что я воспринял как «да». Но я все думаю…

Он умолк, и она договорила за него:

– О продолжении истории?

– Подвеска на цепочке, которую подарил Брайс, все еще у вас?

Вместо ответа Мэгги завела руки назад, расстегнула замочек и сняла цепочку с шеи. И протянула ему, глядя, как бережно он ее принял. Сначала он рассмотрел подвеску с одной стороны, потом перевернул и изучил гравировку на обороте.

– Такая изящная.

– Не могу припомнить дня, когда бы я не носила ее.

– И цепочка ни разу не порвалась?

– Я обращаюсь с ней очень осторожно. Не сплю в ней и не принимаю душ. А в остальном она со мной ежедневно.

– И каждый раз, надевая ее, вы вспоминаете ту ночь?

– Ту ночь я помню постоянно. Брайс не просто моя первая любовь. Он единственный, кого я когда-либо любила.

– Змей был классный, – признал Марк. – Я устраивал для Абигейл костер с «ещёйками», только у озера, а не у океана, но никогда не слышал, чтобы змеев украшали рождественскими гирляндами. Интересно, смог бы я изготовить такого.

– В наши дни, наверное, можно погуглить, как это делается, или даже заказать такого змея.

Марк задумался, глядя в свою чашку с чаем.

– Хорошо, что у вас с Брайсом выдалась такая ночь, – сказал он. – По-моему, каждый человек заслуживает хотя бы один случай, когда все идет идеально.

– И я тоже так думаю.

– А вы понимаете, что были влюблены в него с самого начала? Не с тех пор, как разыгралась буря. Все началось еще на пароме, когда вы впервые увидели его в той оливковой куртке.

– Почему вы так считаете?

– Потому что в тот раз вы не ушли, хотя явно могли бы. И когда тетя предложила вам Брайса в качестве репетитора, вы почти сразу согласились.

– Но мне же нужна была помощь с уроками!

– Как скажете, – отозвался он с усмешкой.

– А теперь ваша очередь, – сменила Мэгги тему. – Вы сводили меня покататься на коньках, а самому вам чем хотелось бы заняться, раз уж мы здесь, в Мидтауне?

Он покачал в ладонях чашку с чаем.

– Вам это наверняка покажется глупостью. Ну, то есть потому, что вы же так долго здесь живете.

– Что «это»?

– Мне хочется посмотреть витрины универмагов на Пятой авеню – те самые, украшенные к Рождеству. Абигейл говорила, что их надо увидеть обязательно. А через полтора часа у собора Святого Патрика будет выступать хор.

Насчет хора она еще могла понять, но праздничные витрины? Но почему это желание совсем не кажется не характерным для Марка?

– Давайте так и сделаем, – согласилась она, удержавшись и не закатив глаза. – Правда, не знаю, сколько еще я смогу пройти. Не очень-то твердо я держусь на ногах.

– Договорились, – он просиял. – И если понадобится, поедем на такси, хорошо?

– Один вопрос: как вы узнали, что сегодня выступает хор?

– Поискал информацию сегодня утром.

– Почему меня не покидает ощущение, что вы пытаетесь сделать это Рождество особенным для меня?

В его глазах промелькнула печаль, и она поняла, что объяснять причины ему незачем.

Допив чай, они вышли на морозный воздух, и Мэгги вдруг ощутила острую боль глубоко в груди – боль, которая с каждым ударом сердца продолжала нарастать. От нее возникали вспышки перед глазами, она уже не колола иголками, а резала ножами, сильнее, чем когда-либо прежде. Мэгги застыла, закрыла глаза и крепко прижала кулак к телу пониже груди. Свободной рукой она схватилась за руку Марка, и тот широко раскрыл глаза.

– Вы как, ничего?

Она пыталась дышать ровно, боль продолжала вспыхивать и обжигать. Марк обнял ее за плечи.

– Больно, – еле выдохнула Мэгги.

– Может быть, стоит вернуться и сесть? Или отвезти вас домой?

Стиснув зубы, она покачала головой. Даже мысль о том, чтобы сдвинуться с места, казалась невозможной, и она сосредоточила все усилия на дыхании. Правда, она не знала, поможет ли это, но так советовала ей Гвен во время мучительных схваток. По прошествии самой долгой минуты в ее жизни боль наконец