– На берег?

Брайс кивнул, я вгляделась в него.

– Мы ведь не пойдем в воду, да? Как в начале «Челюстей», когда женщина идет купаться и ее съедает акула? Потому что если ты это задумал, то можешь прямо сейчас поворачивать обратно.

– Для купания вода слишком холодная.

Вместо того чтобы остановиться на парковке, Брайс свернул к проходу между дюнами, потом на прибрежный песок и поехал дальше вдоль берега.

– А это законно?

– Конечно, – кивнул он. – Незаконно – это сбить кого-нибудь.

– Ну спасибо! – Я закатила глаза. – Сама бы я ни за что не додумалась.

Он рассмеялся. Машину потряхивало на песке, я покрепче схватилась за ручку над дверцей. Было темно, по-настоящему темно, потому что луна виднелась как тоненький серпик, и даже через ветровое стекло я разглядела, что все небо усыпано звездами.

Брайс молчал, я силилась различить темный силуэт вдалеке. Даже при свете фар невозможно было понять, что это, но Брайс вдруг повернул руль и остановил машину.

– Мы на месте, – объявил он. – А теперь закрой глаза и подожди в машине, пока я не подготовлюсь. Только не подглядывай, ладно?

Я закрыла глаза – а что тут такого? – и стала слушать, как он выходит из машины и закрывает за собой дверцу. Приглушенным голосом он время от времени подзывал Дейзи, чтобы она не убегала, подходил к пикапу и снова ненадолго отходил от него.

По прошествии нескольких минут, которые показались мне непривычно длинными, я наконец услышала его голос за окном с моей стороны.

– Глаза не открывай, – предупредил он из-за стекла. – Сейчас я открою дверь, помогу тебе выйти и доведу до места, куда ты должна попасть. И только потом тебе можно открыть глаза, ясно?

– Только смотри, чтобы я не упала, – предупредила я.

Я услышала, как открылась дверца, протянула руку и коснулась его подставленной руки. Осторожно съехав с сиденья, нащупала ногой землю и встала на нее. Дальше было уже легче, Брайс вел меня по прохладному песку, и сильный ветер трепал мои волосы.

– Перед тобой нет никаких препятствий, – уверял Брайс. – Просто иди.

Пройдя несколько шагов, я ощутила волну тепла, сквозь опущенные веки начал пробиваться свет. Брайс мягко придержал меня.

– Теперь можешь открыть глаза.

Смутные очертания, которые я видела раньше из машины, оказались кучей песка, образовавшей полукруглый вал вокруг ямы с плоским дном, глубиной около двух футов. Со стороны ямы, ближней к океану, уже пылали сложенные пирамидой дрова, рядом Брайс поставил два садовых стула с накинутыми на них одеялами. Между стульями я увидела небольшую сумку-холодильник и какой-то прибор на треноге. Возможно, в списке романтических этот жест и не занял бы первое место, но мне он показался безупречным.

– Ух ты… – наконец тихо выговорила я, настолько ошеломленная, что ничего другого мне не пришло в голову.

– Я рад, что тебе нравится.

– Как ты ухитрился так быстро развести костер?

– С угольными брикетами и жидкостью для розжига.

– А это что? – спросила я, указав на треногу.

– Телескоп. Папа разрешил его взять. Телескоп его, но им пользуемся все мы.

– И я увижу комету Галлея[17] или что-нибудь вроде?

– Нет, – ответил он. – Она прилетала в 1986 году, а в следующий раз будет видна только в 2061-м.

– И ты вот так случайно знаешь об этом?

– Думаю, знают все, у кого есть телескоп.

И он, конечно, в этом уверен.

– Тогда что же мы увидим?

– Венеру и Марс. Сириус, который еще называют «пёсьей звездой». Созвездие Зайца. Кассиопею. Орион. Еще несколько созвездий. И почти полное соединение Луны с Юпитером.

– А в сумке что?

– «Ещёйки»[18], – ответил он. – Их весело поджаривать на костре.

Он взмахнул рукой, указывая на стулья, я направилась к ним и заняла дальний. И уже кутая колени в одеяло, заметила, что здесь ветер почти не чувствуется – из-за ямы и песчаного вала за спиной. Дейзи, побродив вокруг, улеглась рядом с Брайсом. Сидеть у костра было удивительно уютно.

– Когда же ты все это успел?

– Отвез тебя, потом вырыл яму, сложил дрова и уголь.

Пока я спала. Вот в чем разница между Брайсом и мной – пока я сплю, он действует.

– Это… невероятно. Спасибо тебе за все.

– Я еще приготовил тебе кое-что на День Валентина.

– Ты ведь уже дарил мне цветы.

– Хотел, чтобы у тебя осталось напоминание об Окракоуке.

Меня уже и так не покидало чувство, что это место – как и эту ночь – я запомню навсегда, но я завороженно смотрела, как он сует руку в карман куртки, достает коробочку, завернутую в красно-зеленую бумагу, и протягивает мне. Коробочка казалась невесомой.

– Извини, в доме нашлась только рождественская упаковочная бумага.

– Ничего страшного, – отозвалась я. – Мне открыть сейчас?

– Да, пожалуйста.

– А у меня для тебя ничего нет.

– Ты разрешила сводить тебя на ужин – этого более чем достаточно.

От этих слов мое сердце вновь нелепо забилось, что в последнее время случалось слишком уж часто. Я опустила глаза и принялась высвобождать подарок из бумаги. Под ней обнаружилась коробочка от устройства для удаления скрепок.

– Подходящих подарочных коробочек тоже не нашлось, – виновато объяснил Брайс.

Я открыла коробочку, наклонила ее, и мне на ладонь выпала тоненькая золотая цепочка. Я осторожно расправила ее, высвобождая маленькую золотую подвеску в форме раковины морского гребешка. Подняв ее в мерцающем свете костра, я потрясенно молчала. Впервые в жизни парень подарил мне драгоценное укра- шение.

– Прочитай на обороте, – предложил Брайс.

Я перевернула подвеску и поднесла ближе к свету. С трудом удалось разобрать несколько слов:

На память об Окракоуке

Я смотрела на подвеску, не в силах отвести глаз.

– Какая красивая… – прошептала я, чувствуя ком в горле.

– Я никогда не видел, чтобы ты носила цепочки, поэтому не знал, понравится ли она тебе.

– Она прелесть, – я наконец повернулась к нему. – Но теперь мне неловко от того, что я ничего не подарила тебе.

– Как же не подарила? – возразил он. В его темных глазах плясал отблеск костра. – Благодаря тебе у меня есть воспоминания.

Мне казалось, мы остались одни в целом мире. Нестерпимо захотелось объяснить ему, как много он значит для меня. Я подыскивала верные слова, но они не находились. В итоге я просто отвела глаза.

За костром волны были не видны, но я слышала, как они набегают на берег, приглушая треск пламени. Пахло дымом и солью, в небе над головой прибавилось звезд. Дейзи свернулась клубком у моих ног. Чувствуя на себе взгляд Брайса, я вдруг поняла, что он влюблен в меня. И ему все равно, что я вынашиваю чужого ребенка или что я скоро уезжаю. Для него не имело значения, что я не настолько умна, как он, или талантлива, или что я даже в лучшие времена недостаточно симпатична для такого парня, как он.

– Поможешь мне надеть? – наконец сумела попросить я, и собственный голос показался мне чужим.

– Конечно, – пробормотал он.

Я повернулась к нему спиной и подняла