Шрифт:
Закладка:
В ящиках письменного стола она нашла несколько флешек, запас которых всегда держала под рукой. Следующие несколько часов она переносила на флешки снимки, выбирая свои самые любимые. Некоторые из них висели на стенах галереи, и хотя они не входили в лимитированные тиражи, следовательно, особой денежной ценностью не обладали, она знала, что для Марка это не имеет значения. Фотографии он захотел бы иметь не по финансовым соображениям, а потому, что их сделала она и потому, что они немало значили для нее.
* * *Закончив с фотографиями, она из чувства долга постаралась хоть что-нибудь съесть. На вкус еда напоминала соленый картон и была так же отвратительна, как прежде. Плюнув на осторожность, Мэгги налила себе бокал вина. Потом нашла радиостанцию, по которой передавали рождественскую музыку, и сидела, слушая и потягивая вино, пока ее не начало клонить в сон. Тогда она сменила свитер на толстовку, тапочки на теплые носки и забралась под одеяло.
И проснулась в полдень сочельника, отдохнув как следует и – чудо из чудес! – совершенно не чувствуя боли.
Но на всякий случай она все же приняла обезболивающие таблетки, запив их половиной чашки чая.
* * *Зная, что, скорее всего, ляжет поздно, она набиралась сил и экономила их весь день. Позвонила в свой любимый итальянский ресторан, расположенный по соседству, где до недавнего времени была постоянной посетительницей, и узнала, что доставка ужина на двоих не представит проблемы, несмотря на то что этим вечером ожидался наплыв посетителей. Менеджер, которого она хорошо знала и который, скорее всего, догадывался о ее болезни по внешнему виду, был особенно предупредителен. Он предвидел, чего ей может захотеться, вспомнил блюда, которые она часто заказывала, и предложил несколько фирменных, в том числе тирамису, которым славился этот ресторан. Мэгги тепло поблагодарила его, продиктовала номер кредитки и назначила доставку на восемь вечера. Ну и кто сказал, что ньюйоркцы бездушны, думала она с улыбкой, вешая трубку.
Заказав смузи, она пила его, пока принимала ванну, потом пересмотрела записи на флешках, предназначенных для Марка. Как всегда при пересмотре работ, она воскрешала в памяти подробности создания каждого снимка.
Увлеченная воспоминаниями о множестве захватывающих поездок и впечатлений, она и не заметила, как пролетело несколько часов. В четыре она легла вздремнуть, хотя все еще чувствовала себя неплохо; проснувшись, принялась без спешки собираться. Как и в Окракоуке давным-давно, она выбрала красный свитер, только под него надела белье потеплее. Поверх колготок – черные брюки, на голову – черный берет. Никаких украшений, кроме цепочки с подвеской, а макияжа – ровно столько, чтобы не напугать таксиста. Шею она закутала кашемировым шарфом, чтобы замаскировать ее худобу, в сумочку на всякий случай сунула таблетки. Заворачивать подарок для Марка было уже некогда, поэтому она высыпала мятные пастилки из металлической коробочки и сложила в нее флешки. Жаль, конечно, что у нее нет хотя бы ленточки, чтобы завязать бантом, но Марк вряд ли останется в обиде. И наконец с ощущением страха она вынула одно из писем от тети Линды, которое хранила в шкатулке с украшениями.
Снаружи царили сырость и промозглый холод, небо грозилось снегом. За время краткой поездки в такси до галереи Мэгги увидела на улице Санта-Клауса – тот звонил в колокольчик, обращаясь к прохожим с просьбой о пожертвованиях в пользу Армии спасения. В окне какой-то квартиры стояла менора. Таксист слушал по радио восточную музыку – судя по звучанию, индийскую или пакистанскую. Рождество в Манхэттене.
Двери галереи были заперты, и Мэгги, войдя, снова заперла их за собой. Марка нигде поблизости она не увидела, но на елке светились лампочки, и Мэгги улыбнулась, заметив, что перед елкой уже накрыт красной бумажной скатертью небольшой складной столик, к которому придвинуты два складных стула. На столе красовалась коробка в подарочной упаковке, ваза с красной гвоздикой и два бокала с эгг-ногом.
Должно быть, Марк услышал, как она вошла, потому что появился из служебных помещений, пока она любовалась столом. Обернувшись, она сразу заметила, что и на нем красный свитер и черные брюки.
– Я сказала бы, что вы выглядите потрясающе, но по-моему, это прозвучит как попытка похвалить себя, – заметила она, снимая куртку.
– А я, пожалуй, подумал бы, что вы приезжали тайком, чтобы посмотреть, как я одет, – если бы хуже знал вас.
Она указала на стол.
– Вы время не теряли.
– Подумал, нам же понадобится место, чтобы поужинать.
– Вы ведь наверняка понимаете: если я выпью эгг-ног, остальное в меня просто не поместится.
– В таком случае считайте его украшением стола. Забрать у вас куртку?
Она отдала куртку Марку, он снова ушел из зала, пока Мэгги продолжала разглядывать подготовленную им сцену. В немалой степени она напомнила ей Рождество, проведенное в Окракоуке, вероятно, так и было задумано Марком.
Пока она усаживалась за стол, чувствуя, что всем довольна, Марк принес кофейную чашку и поставил перед ней.
– Это просто горячая вода, – объяснил он, – но здесь еще чайный пакетик – на случай, если вы захотите добавить вкуса.
– Спасибо, – поскольку мысль выпить чаю показалась ей заманчивой, а получить дозу кофеина – тем более, она опустила пакетик в воду и подождала, пока чай заварится. – Где вы все это раздобыли? – Она обвела взмахом руки все вокруг.
– Стулья и стол – из моей квартиры, они служат мне в качестве временного решения для ужинов. Дешевая скатерть – из «Дуэйн Рида». Гораздо важнее другое: как ваши дела? Я беспокоился за вас с тех пор, как мы виделись в прошлый раз.
– Я отоспалась, и теперь мне лучше.
– И выглядите хорошо.
– Как ходячий труп. Но все равно спасибо.
– Можно вопрос?
– А разве мы еще не оставили этот этап позади? Когда вам надо было спрашивать разрешение что-нибудь спросить у меня?
Он уставился в свой бокал с эгг-ногом, слегка сведя брови.
– После катания на коньках, когда… вам стало плохо, вы сказали что-то такое… Пакман? Или Пакмин? Или…
– Пакман, – напомнила она.
– Что это значит?
– Неужели вы никогда не слышали о Пакмане? Из видеоигры?
– Нет.
Господи, какой же он юный. Или это я старая. Она взялась за телефон, вошла в «Ютьюб», выбрала видео с ускоренным просмотром и протянула Марку. Он уставился в телефон.
– Значит, так Пакман и движется по лабиринту, постоянно глотая точки?
– Правильно.
– А при чем тут то, как вы тогда себя чувствовали?
– Просто порой так я воспринимаю рак. Будто он Пакман, который движется по лабиринту моего организма, сжирая все здоровые клетки.
Отвечая, она видела, как раскрываются шире его глаза.
– А-а… вот оно что. Мне так жаль, что я завел этот разговор. Напрасно я спросил…
Она отмахнулась.
– Да ничего страшного.
