Мой план удался. Уже к обеду лакей принес письмо от герцога. В нем указывалось время и место нашей встречи.

Глава 8. И чья же здесь вина уже не разобраться

Малышка Андри чувствовала себя еще неважно. Эмилия приносила ей еду в покои. Мне пришлось обедать с невестами. Чуть не первой я покинула большую обеденную залу, расположенную на первом этаже, и, не обращая ни на кого внимания, направилась в парк.

Медленно ступая по песчаным дорожкам, периодически бросала взор на столбики с буквами и номерами. Сворачивала несколько раз по указателям, все больше углублялась в гущу парковой зоны. На душе, как ни странно, было спокойно. Давно не чувствовала себя настолько равнодушно и уверено. Я словно впала в заморозку, лениво двигаясь к намеченной жертве. Посмотри сейчас кто-нибудь на меня, никогда бы не догадался о том, что мои руки, лежащие в спокойствии на животе, в нетерпении часа расплаты замерли на слоях юбки платья, ощущая прохладу стали ножен.

Свернув в очередной раз, бросила взгляд на столбик с номером Х. сто. Приостановив шаг, увидела в метрах триста от себя небольшую беседку, скрывающуюся в зарослях цветущих лиан.

Вильгар, увидев меня, вышел на середину постройки. Остановился в небрежной позе, закинув руки за спину и поставив ноги на ширину плеч. Скорей всего, хотел таким образом показать свое превосходство надо мной.

Мои пальцы машинально сжали рукоять клинка. Звуки, шум листвы, крик птиц, для меня все перестало существовать в эти мгновения. Только я и резкий стук сердца, отдающийся ударами в ушах, и неизбежная черта, все ближе подводящая меня к убийце.

Поднявшись по ступенькам, сделав два шага, остановилась напротив Арвайского.

— Леди Киа-а-ра, — протянул он с насмешкой. — А я уж думал, что вы не придете.

— Как же я могла не избавить этот мир от убийцы.

Подняв голову, рванула из ножен клинок. Впилась взглядом в падаль, ходившую по этой земле, чтобы напоследок насладиться страхом неизбежности застывшей в его глазах. — Умри. Тварь! — прорычав, размахнулась и едва успела задержать лезвие клинка напротив сердца герцога. Из памяти всплыл разговор с Идонтом: «Вот тогда я и узнал, юная леди Киара, что метаморфы меняют лик, но не цвет своих глаз и их выражение».

Мой взгляд метался по лицу Вильгара, словно ища ответ на вопрос: как такое возможно? Но каждый раз, словно в насмешку, возвращался к синеве глаз младшего Арвайского.

Отшатнувшись, попятилась, в непонимании смотрела на стоявшего передо мной мужчину.

— Кто ты?

Брови Вильгара взлетели вверх, затем сошлись к переносице, надменность с лица мгновенно слетела. Чуть прищурившись, герцог холодно смотрел на меня синевой своих глаз.

— Леди Киара, неужели я вам настолько неприятен, что вы решили меня убить?

Пятясь, я хватала ртом воздух и не могла поверить в очевидность ответа. Передо мной стоял герцог Вильгар Арвайский.

Чуть не упав на ступенях, схватилась за балку и с ужасом увидела, как ко мне бросился Вильгар. Не дожидаясь, когда он меня схватит, вывернулась от его протянутой руки и рванула, что есть силы.

Я петляла по дорожкам парка, неслась, не соображая куда бегу и не видя ничего перед собой. В голове мелькали события моего появления в этом мире. Сцены насилия вспыхивали в голове одна за другой. Тело стал сотрясать озноб. Стоило понять, что передо мной не убийца, и выдержка всего этого времени рухнула в одно мгновение. Заметавшись на перекрестке, не зная, куда бежать, с отчаяньем понимала, что минуты моей поимки отсчитываются с каждый разом все быстрее. Слезы душили от обиды и понимания, что месть не удалась.

«Где. Где я могла ошибиться?!» — кричал разум. Лицо насильника въелась в мою память навсегда. А его темно-карие глаза до сих сопровождают меня во снах и наяву.

Чтобы сдержать рвущиеся из груди рыдания, я прикусила палец. С замиранием дыхания прислушивалась к голосам и крикам, разносящиеся по парку.

— Рив.. Рив, прости… прости, — тяжело дыша, шептала раз за разом, не замечая, как все больше погружаюсь в отчаянье. При воспоминании о растерзанном теле подруги слезы заструились потоками по щекам. Мысль о том, что любой ценой должна выбраться живой из этого логова и отомстить за нас, немного отрезвила, и я рванула. Обогнув очередной поворот, услышав раздавшийся совсем рядом окрик, повернулась и со всего разбега врезалась в чью-то грудь.

Оказавшись зажатой в мужских крепких объятиях, сквозь пелену слез смогла разглядеть лишь ненавистное лицо убийцы. Волна омерзения заполнила каждую клеточку моего тела. Не понимая, что творю, стала колотить руками широкую, твердую, как гранит, спину. Я рычала, словно раненый зверь. Из моей глотки вырывались крики, пропитанные отвращением:

— Убийца… убийца… зверь, выродок… ненавижу тебя. Ненавижу… ненавижу. Ублюдок! — выплеснув всю горечь поражения и ненависти, тяжело дыша, поняв, что проиграла, завыла с придыханием.

В какой-то момент до меня дошло, что я лежу на земле, а надо мной нависает тяжелое мужское тело. В голове мгновенно вновь стали мелькать сцены насилия. Ужас прокатился волной по телу, и меня накрыла повторная волна паники. Задергавшись под мужчиной, я пыталась вылезти из-под него. Царапала коготками ненавистное лицо, била кулачками. Услышав крики приближающихся людей, поняла, что это конец.

Обессилев, мои руки соскользнули с широкой мужской спины. Бездушный взгляд скользнул по лицу напротив, а в голове уже звучали слова песни, унося меня все глубже в пучины холода и обреченности.

«Мы поняли с тобой, что не нужны друг другу.

Мы поняли с тобой, что между нами вьюга.

Ни летом, ни зимой нам вместе не согреться,

Безжизненно стучат не любящих два сердца…»

— Прости Рив, прости, я не смогла… не смогла… шептали мои губы...

Девушка, неожиданно выбежавшая из-за поворота, врезалась в него с такой силой, что Арвайский пошатнулся и, не устояв на ногах, упал. Напор ненависти незнакомки на него зашкаливал, сносил не только эмоциями, но и словами, которыми она сыпала.

Аргаир впервые столкнулся с такой жаждой мести. Проникнув в мысли девушки, не мог поверить в увиденные картины насилия. И вдруг ментальная связь резко оборвалась. Слова песни медленно затягивали его в ледяную изморозь. Она окутывала, звала, закручивала в паутине тоски и холода разум. И вырваться из этого плена герцог знал только один способ.

Горячие губы Аргаира