— Извини, — сказала Джорджия. — Я не думала, что ты будешь возражать.

— Я и не возражаю. Но ты не перехватываешь немного с занятиями? Сначала самостоятельная работа по древним цивилизациям, а теперь еще и сочинение. У тебя же, не забывай, первый день каникул.

— Но я ведь завтра на две недели уезжаю в Девон, — сказала Джорджия. — Не буду же я заниматься у Алисы школьными заданиями?

Мора внимательно посмотрела на нее.

— Тут ты, пожалуй, права. — Еще через мгновенье она добавила: — Ты вынула колечко из брови. Надоело?

— Нет, — ответила Джорджия. — Просто немного натерло, и я решила на время снять его и промыть медицинским спиртом.

— Без него ты намного лучше выглядишь, — заметила Мора. — И в Девоне я бы не стала его носить. Папа Алисы может принять тебя за панка. И волосы у тебя заметно отросли. Странно, что ты не захотела подстричься перед поездкой.

Джорджия вздохнула.

— Колечко я вставлю, как только то место перестанет беспокоить. Не думаю, что папа Алисы обратит на него хоть какое-то внимание. А какие эти две недели у меня будут волосы, не имеет значения. Всё равно, кроме Алисы и ее папы, там на них и смотреть будет некому. Подрежу, когда вернусь обратно.

Мерла стояла с поникшими крыльями. У нее не было возможности поупражнять их, и она всё еще тосковала по матери. Развивалась она необычайно быстро и уже не нуждалась в молоке Звездочки, но ела мало и заметно похудела.

— Надо будет начать выводить ее по ночам, — сказал Нелло, обращаясь к Энрико, всё еще остававшемуся в Санта Фине.

Энрико и сам пришел к тому же выводу. Риск, конечно, был, но какой смысл иметь крылатую лошадь, если она не сможет летать.

— Сегодня ночью я выведу ее, — сказал он.

Джорджия закончила собирать вещи и рано пошла спать. Попыталась пойти, во всяком случае. У Рассела на сей счет были свои соображения. Он торчал в дверях своей комнаты с тем самым видом, который всегда так пугал Джорджию. Вид этот означал, что Расселу нечего делать, и он ищет только повода, чтобы поиздеваться над Джорджией.

И оказалось, что Рассел заготовил для этого, новое оружие.

— Где это ты подобрала своего дружка? — спросил он небрежно.

Джорджии замерла на месте.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросила она, насколько могла, спокойно.

— Мэз видел тебя на Каледониан Роуд с каким-то паралитиком. Что это с тобой? То психи, то увечные. Ты вроде как притягиваешь их. Наверное, потому, что сама такая же.

Джорджия ничего не ответила. Иногда эта тактика срабатывала. Рассел, заскучав, мог оставить ее в покое. Но мог и окончательно выйти из себя.

— Мэз сказал, что это был совсем пацаненок, — упорно продолжал Рассел. — И калека к тому же. Интересно, что Мора скажет по этому поводу? Мерзкие старички и увечные мальчишки. А что дальше?

Вернувшись в Санта Фину, Фалько долго еще не мог уснуть. Ему хотелось оставить при себе серебряное колечко Джорджии, но Лючиано забрал его у мальчика.

— Ты же не хочешь по ошибке вновь оказаться в Англии. Я побуду с тобой, пока ты не уснешь, а потом пойду к себе.

Джорджия втайне надеялась на то, что, оказавшись в Талии, проснется во дворце Фалько, потому что именно оттуда она перенеслась к себе домой. Однако крылатая лошадка, как и всегда, отправила ее на сеновал конюшен Овна.

Джорджии пришлось, позаимствовав у Паоло лошадь, скакать в Санта Фину. Слуги, принявшие у нее коня и впустившие ее во дворец, выглядели слегка озадаченными. Насколько они могли судить, этот юный реморанец вчера вечером лег спать во дворце, и было совершенно непонятно, каким образом утром он вновь очутился у ворот — да еще и верхом, хотя накануне он приехал со своим товарищем в карете.

Как бы то ни было, слуга пропустил Джорджию в отведенные ей покои. Она сразу же отворила дверь, отделявшую ее комнату от комнаты Фалько. Мальчик всё еще спал, опустив голову на груду подушек. Лицо у него было бледным и смертельно усталым. В эту же минуту через дверь в противоположной стене вошел и Лючиано. И у него видны были темные круги под глазами. Увидев Джорджию, Лючиано улыбнулся.

— Ты все-таки добилась своего! — сказал он, возвращая Джорджии колечко. — Фалько рассказал мне о ваших похождениях и считает, что всё там было просто чудесно.

— Даже уличное движение? — вдевая колечко в бровь, поинтересовалась Джорджия.

— Даже уличное движение.

Джорджия присела на низенький табурет, подавленная внезапно перспективой того, что ей, судя по всему, предстояло еще сделать.

— Я считаю, что у нас в запасе еще две недели, — сказала она. — Если, конечно, повезет, и я смогу каждую ночь переноситься сюда из Девона. В любом случае, после Скачек Фалько придется вернуться в Джилью. Да и не могу я после того, как Рассел уже раз повредил мой талисман, тянуть дольше, чем это действительно необходимо. Итак, нам отпущены две недели на то, чтобы научить Фалько всему, что он должен знать о жизни в двадцать первом веке.

— Мы можем это сделать, — ответил Лючиано. — И вдвоем мы это сделаем.

Еще никогда в жизни Джорджия не была так занята, как в следующие две недели. В Девон она вместе с Алисой поехала поездом. На станции их ожидал в своем джипе Пол, отец Алисы.

Он был красив, бородат, одет в твидовый костюм и ничуть не похож на Ральфа. В общем и целом, человеком он оказался добродушным и чуточку забавным. Если бы Джорджии не приходилось уже бывать в тальянских дворцах, она, вероятно, была бы ошеломлена размерами его дома, но и так она восприняла его с полным одобрением. Это был большой, выстроенный из красного кирпича фермерский дом с парой флигелей во дворе, конюшней и выгоном.