Эбель взмолилась всем богам, чтоб его рассказ не превратился в часовую лекцию по истории, — в этой кладовке и без того было душно.

— Исаак умер дважды. Вот что означала надпись на его могиле.

— Это как?

— Он умер четвертого апреля восемьдесят первого года, но, как оказалось позже, просто впал в летаргический сон. Эта штука, кстати, до сих пор неизведанна. Причиной может быть генетическая предрасположенность или же вообще образ жизни. Стресс, нервы, истощение. Так Волкер и уснул. Он лежал в гробу ровно два дня и, проснувшись ночью, громко закричал.

— Что-то мне это напоминает.

— После этого все священники собора поверили в то, что он святой и что сам Бог вернул его к жизни. Но ровно через месяц, в свой день рождения, Исаак умер от сердечного приступа. Его история омрачилась, и он был признан грешником, который привел в священное место дьявола, ведь, по мнению нового епископа, именно по этой причине Исаак и умер так скоро.

— Типа, заключил сделку с дьяволом?

Эбель переступила с ноги на ногу и громко вздохнула. Мистер Кэруэл, увидев это, заторопился. Ему тоже хотелось уйти отсюда поскорее.

— Вроде того, — затараторил Джосайя. — В итоге его похоронили второй раз — отдали душу и дьяволу, и Богу. Но спустя несколько лет, ровно в день смерти Исаака, сгорела часть собора, и новый епископ, Абрам Кох, сказал, что теперь это место осквернено. Чтобы душа Волкера не отправилась в рай, священники зачеркнули первую дату смерти и оставили вторую. Подлинную. Дьявольскую.

— Это ничего нам не дает, — расстроилась Эбель.

— Это подтверждает то, что могила подходит под шифр и Исаак умер, когда ему было тридцать девять.

— А вторая могила?

— С ней все сложно. Для того чтобы понять, кто был похоронен в ней, мне нужно больше времени.

Джосайя посмотрел на часы.

— Нам пора идти, — сказал он и наконец открыл дверь в коридор.

Холодный ночной воздух сразу осел в легких, забитых пылью и вонью половых тряпок.

— Завтра, после воскресной службы, огласят имя убийцы, — шепнул Джосайя на ухо Эбель.

Взяв ее под локоть, он быстрым шагом повел Эбель в спальное крыло.

— Вы уже нашли его? — удивилась она.

— Его и не искали. Все было решено в тот же день, когда обнаружили Ребекку Мартинс. Но завтра все закончится. Они уедут, и мы сможем продолжить наше расследование.

— Дайте мне цифры с могильного шифра, я хочу попробовать разгадать его сама.

Джосайя достал перьевую ручку из нагрудного кармана рубашки и протянул Эбель. Та задрала рукав и, пытаясь успеть за быстрой диктовкой профессора, записала все на руке.

— А шифр, который был у Ребекки?

— А с ним мы разберемся потом. Сейчас я должен отвести тебя в спальное крыло.

Профессор довел ее до лестницы — он не имел права подниматься выше. Мужчинам было запрещено ходить туда, чем Эбель, конечно же, не могла не воспользоваться. И, дождавшись, пока шаги Джосайи не перестали отражаться громким эхом, она тихо проскользнула в библиотеку.

Эбель всегда нравились татуировки на теле, но цифры на полруки вызывали лишь головную боль. И, сев в углу у самых дальних стеллажей, она светила то на руку, то на страницы книг, в которых надеялась найти хоть малейшую подсказку. Но у нее так ничего и не выходило. Эбель не знала, где искать ответ. Было бы круто, если бы в этой сраной глуши работала Сеть. Можно было бы загуглить или почитать ответ на форумах.

Да, интернет и в Санди работал чертовски плохо. Люди говорили, что его глушили специально, дабы не привлекать внимание к маленькому городку в штате Орегон и уж тем более к скурам, которые не давали никому жизни. Бабушки в особо старых районах радовались этому и, снимая шапочки из фольги, шли смотреть свои старые пузатые телевизоры. Родители были счастливы, что их дети не тыкались носом в экран и не сходили с ума от зависимости к мобильным и компьютерным играм. О чем вообще можно было говорить, если в Санди до сих пор продавали диски с фильмами. В маленькие киоски выстраивались километровые очереди, а за новый сезон «Сверхъестественного» подростки дрались не на жизнь, а на смерть.

Странно было ожидать, что в соборе на отшибе города будет ловить хоть что-то похожее на Сеть. Никто не мог сюда ни дозвониться, ни дописаться, так же как и отсюда нельзя было отправить весточку в цивилизацию.

Эбель закрыла очередную книгу, которую быстро и без интереса пролистала. В библиотеке было тихо. И, как обычно, пусто. Лунный свет из широких окон падал на книжные шкафы и подсвечивал потрепанные корешки старых книг. Толстый слой пыли на некоторых из них не давал разглядеть написанного. Приходилось вытирать каждую книгу рукавом кофты, которая из темно-синей превратилась в бело-серую, почти под стать цвету факультета Эбель. «Лекции по эстетике» Гегеля, «Сочинения в четырех томах» Аристотеля, «О существе человеческой свободы» Хайдеггера, «Эзотерическая астрология» Бейли. Каждую из этих книг Эбель полистала, немного даже почитала, проникнувшись интересом к звездам, но, так ничего и не найдя, все-таки вернула на полку. Следом шли словари с различными языками, основы точных наук и другие скучные книги. Какие-то из них почти что рассыпались в руках, какие-то звонко трещали, стоило Эбель раскрыть корешок посильнее. Интересно, кому они принадлежали? Кто принес их в собор и отдал на растерзание студентам? Хотя он явно мог не переживать из-за варварского отношения к книгам. Сюда редко заглядывали гости.

Взяв очередную стопку со стеллажа, Эбель села за стол. Сесть на пол было изначально плохой идеей, и задница у нее замерзла уже через полчаса, а ноги затекли так, что до сих пор болели колени. Она тихо отодвинула стул и, убавив яркость фонарика на телефоне с зарядом в пять процентов, прислонила его к стопке. Подтянув к себе верхний пыльный том, она прочитала название: «Геодезия. Теория и практика. Выпуск 1».

— Ну давай, Р. Е. Девис, помоги мне хоть ты, — шепча, Эбель перевернула страницу. — Хотя чем ты мне поможешь…