— Вашим местом все-таки оказался этот собор. Надо было сразу поместить вас сюда.

Эбель опять посмотрела на мистера Кэруэла. Он подошел к ней и положил руки на плечи.

— Ты ничего не помнишь? — спросил мистер Янсен. — Интересно…

— В чем заключается допрос? — Эбель наклонила голову, пытаясь заглянуть мистеру Янсену под капюшон.

— Я предполагаю, что Датча Пирсона могли убить вы, — проговорил он. — Так сказать, чтобы могила не пустовала.

— Тогда забирайте меня в участок и сажайте в клетку. — Эбель протянула руки, будто подставляла их под наручники. — Или что вы делаете с исключительными? Вешаете? Сжигаете, как ведьм? Топите в озере?

— Я сказал, что я лишь предполагаю, мисс Барнс.

— А я упрощаю вам задачу. — Она опять потрясла руками перед его носом.

Кэруэл сильнее сжал ее тонкие плечи, почти впиваясь пальцами в ключицу, и Эбель, потушив внутренний жар, опять расслабилась на стуле.

— Итак, что вы делали в те дни, когда были убиты Пирсон, Лайне и Мартинс?

— А вы?

Джосайя тихо прыснул и сразу откашлялся, будто ничего его до этого не смешило.

— У меня тоже есть подозреваемый, — продолжила Эбель. — Мужчина в черном плаще, капюшоне и шарфе. Зовут Чарльз Янсен, и все скуры в академии его боятся.

— Из вас тоже крайне плохой детектив, — ответил мистер Янсен.

— Тогда стоит закончить этот бессмысленный допрос.

Эбель встала со стула, ножки которого заскрежетали по полу.

— Мне с вами и так все ясно, но я задам последний вопрос, мисс Барнс.

Эбель скрестила руки.

— Я не знаю, кто мог убить всех этих людей. Что за знаки у них на груди, тоже не имею понятия. Преступлений я не видела. Убийц не прикрываю. А значит, и свидетель из меня хреновый. Когда умер Пирсон, я спала ночью в комнате с Чи Соль. Когда умер Эрик, я сидела на уроке. Когда умерла Ребекка, то была во внутреннем дворе вместе с мистером Чампи. Тогда, может, и вы ответите на мой вопрос? Где были вы?

Тот промолчал.

— Вот и славно, — сказала Эбель и, потянув за свитер мистера Кэруэла, пошла к двери. — Удачи вам, мистер Янсен.

— И вам, мисс Барнс, — ответил он, когда она открыла дверь. — И запомните: я не желаю вам зла.

— Ага.

— Попытайтесь вспомнить все, что забыли. И тогда самый близкий станет вам врагом. А враг станет другом.

И Эбель захлопнула дверь, оставив мистера Янсена в одиночестве.

Стоило им выйти из кабинета и свернуть на первом повороте, как Джосайя остановил и обнял Эбель.

— Ты как? — повторил он ей вопрос, на который до этого так и не услышал ответа.

— Пойдет, а вы?

— Пойдет.

Они не виделись целую неделю. У Джосайи успела появиться грубая щетина, которая неприятно колола макушку Эбель. Было видно, что он плохо спал. Под глазами залегли темно-синие круги из-за усталости и бессонницы. Рубашка и штаны были помяты, что удивляло еще больше, ведь он всегда идеально выглаживал каждый миллиметр своей одежды. Кэруэл был напуган. Его сердце громко билось даже под льняной рубашкой и кашемировым свитером.

— Я переживал за тебя, — сказал он, наконец выпустив Эбель из объятий.

— Почему? Мы же были под присмотром преподавателей.

— Тот, кто убил Ребекку, что-то искал в моем кабинете, — тихо заговорил Джосайя.

Он обернулся, осмотрел пустой коридор и завел Эбель в маленькую комнатку, набитую швабрами, ведрами и вонючими пыльными тряпками.

— Думаю, искали какую-то книгу. Все мои шкафы были перевернуты. Все бумаги были порваны.

Они стояли близко друг к другу, над ними мигала маленькая, висящая на одном проводе лампочка.

— Или шифры, — сказала Эбель.

— Или шифры, — подтвердил Джосайя. — Но все оказалось на месте. Я перебрал все свои архивы — ничего украдено не было.

— А может, убийца искал вас? — предположила Эбель.

— Тогда на полу кабинета лежал бы я, а не Ребекка. Кстати, — Кэруэл покопался в карманах брюк и, пару раз случайно ударив Эбель локтями, достал оттуда сложенный вдвое лист, — на ней был новый знак. Это арамейская буква «Ф», и я все еще не знаю, какая между всеми этими символами связь.

Эбель рассмотрела рисунок. Теперь у них было четыре буквы, четыре сигила и ноль предположений, что те означали.

— Ей тоже перерезали горло? — вспомнив труп Эрика, поморщилась Эбель.

— Нет. — Джосайя не хотел раскрывать подробности, но, так и не справившись с молящим взглядом Эбель, добавил: — Ее распяли прямо на полу.

Эбель оторопела. Ей понадобилась пару секунд, чтобы прийти в себя и закончить в красках представлять ужасающие картины смерти Мартинс.

— А что с…

— Новый шифр тоже был, — понял ее с полуслова Кэруэл, — но было и кое-что еще.

Джосайя опять потянулся в карманы и в этот раз задел швабру, которая громко зашаталась в металлическом ведре.

— У Ребекки в руке был ключ.

Ничего не найдя, профессор выругался.

— Черт, я забыл его в кабинете. Ну и бог с ним, все равно непонятно, что он открывает.

— Откуда он у Ребекки? Точнее, зачем он был ей нужен?

— Ты правда задаешь столь глупый вопрос, стоя в каморке для швабр и ломая голову над всеми этими убийствами?

Эбель пожала плечами.

— Я не знаю ответа, — тяжело вздохнул Джосайя.

— Мистер Кэруэл, у меня еще вопрос. Почему вы сказали студентам, что она ушла из жизни сама?

— Это решение мистера Хиггинса и мисс Вуд. Мы не смеем им возражать, тем более так будет лучше для студентов.

А для Ребекки? Что будет лучше для нее?

Эбель хотела задать этот вопрос мистеру Кэруэлу, но он явно не ответил бы.

— А что с тем шифром? Который связан с могилами на кладбище. — Из-за шепота уже начинало побаливать горло.

— У меня не было времени