Это было частью более широкой проблемы - как справиться с потерей национальной независимости. Перед поляками стояло два варианта: они могли принять рамки Российской империи как мирную арену для соперничества с русскими и продвижения собственного национального развития; или же они могли стремиться к восстановлению своей независимости и своего мультикультурного государства, если потребуется, силой оружия. Приспособление или сопротивление - ассимиляция никогда не была вариантом - таковы были две крайности, между которыми маятник польского отношения к России отныне должен был качаться до 1989 года, когда он окончательно остановился. Россия отвечала либо компромиссом, либо репрессиями, но никогда не предоставляла реальной независимости. Дебаты и разногласия по поводу правильного образа действий разделяли элиты обеих стран на протяжении последующих двух столетий.

Инсургентская традиция в польской истории имела множество поворотов. До Второго раздела "легальное восстание" (roskosz) шляхты было направлено против того, что воспринималось как злоупотребление властью со стороны короля. В 1793 году во главе с революционным демократом Тадеушем Костюшко она выступила против разделительной власти во имя независимости Польши и личной свободы крестьян. С тех пор она текла как подземный поток, время от времени вырываясь на поверхность в 1806, 1830, 1846, 1863, 1905, 1918 и 1944 годах, неся в себе старые мифы и подпитываясь новыми течениями. В рамках инсургентской традиции легионы, если не по названию, то по форме, занимали почетное место. Состоящие из изгнанников, первые из них появились как эмигрантские отряды в Ломбардии в 1797 году во время итальянской кампании Наполеона. Протестуя против разделов, они обеспечивали как военную подготовку, так и политическую школу для офицеров и солдат. Поляки продолжали служить в наполеоновских войсках, сыграв большую роль в разгроме Пруссии в 1806 году. Наполеон вознаградил их, создав Великое герцогство Варшавское из прусской доли разделов. Большая часть австрийской доли была добавлена в 1809 году. Наполеон манипулировал государством как точкой давления на Александра. Вдохновленная французами конституция восстановила династическое правление короля Саксонии, но только с уменьшенным титулом великого герцога. Польские войска перешли под командование князя Иосифа Понятовского, который возглавлял более 100 000 человек в русской кампании Наполеона 1812 года. Верный до конца, Понятовский погиб во главе своих польских улан в битве под Лейпцигом. В Польше зародился культ Наполеона, связывавшего надежды на свободу с вмешательством Франции.

Практически во время всех европейских потрясений XIX века изгнанные поляки создавали вооруженные отряды по образцу первоначальных подразделений, рассчитывая вновь сразиться с разделившимися державами на польской земле. Среди них - попытка поэта Адама Мицкевича сформировать легион в Италии в 1848 году; добровольцы, сражавшиеся под командованием генерала Юзефа Бема с венграми в 1849 году; "османские казаки", организованные во время Крымской войны; добровольческие отряды из прусского Позена (Познани) и австрийской Галиции во время восстания 1863 года; неудачная попытка Пилсудского создать легион в Японии во время русско-японской войны. Более успешный в 1912 году, он создал в Галиции "Союз рифмоносцев", который затем повел в войну против России в 1914 году, провозгласив его в грандиозном стиле "передовой колонной польской армии, идущей в бой за освобождение Отечества". Это был первый из двух легионов, спонсируемых австрийским верховным командованием на Восточном фронте. Хотя термин "легион" не использовался для обозначения польских войск в изгнании во время Второй мировой войны, именно таковыми они и являлись. Сформированные как в Советском Союзе, так и в Великобритании, польские части сражались за свободу Польши от нацизма, но каждая - за свою Польшу.

Поляки, принявшие российское правление, стали частью традиции, восходящей к XVIII веку и отмеченной, как мы уже видели, периодическим появлением в Варшаве русской партии, готовой служить интересам Москвы в Центральной Европе. Ее первая послераздельная манифестация была не слишком назидательной. Ряд крупных шляхетских семей, магнатов, подобно мадьярским магнатам, приняли новых правителей и были вознаграждены поместьями, отнятыми у их сверстников, поддержавших Костюшко. Со временем, однако, те, кто отверг идею сопротивления, независимо от своих мотивов, посвятили себя перестройке польской экономической и культурной жизни, или даже сотрудничеству с одной из разделивших Польшу держав против других в надежде восстановить Польшу в той или иной форме.

В ранней истории сотрудничества при Александре I были представлены некоторые из самых знатных шляхетских родов. Среди них самым известным был князь Адам Ежи Чарторыйский. Его молодость прошла при дворе Екатерины II в качестве заложника за хорошее поведение его семьи, которая играла ведущую роль в сопротивлении русскому господству и разделам. Взятие заложников из семей покоренных элит было привычной стратегией русских в отношениях со степными пограничными землями, начиная с XVI века. Юношеская дружба Чарторыйского с Александром была основана на их общем энтузиазме в отношении освободительных идеалов Просвещения. Как только Александр стал царем, он включил его в состав Уновительного комитета из четырех человек, известного как "молодые друзья царя".

Будучи заместителем (а на самом деле реальным) министра иностранных дел в 1804-1806 годах, Чарторыйский в тесном сотрудничестве с другими членами Негласного комитета - В. П. Кочубеем, Н. Н. Новосильцевым и П. А. Строгановым - переориентировал внешнюю политику России, заключив союз с Великобританией против наполеоновской Франции и углубив российскую власть в Европу путем изменения конфигурации западных и юго-восточных пограничных территорий. Молодые друзья" понимали необходимость борьбы с французской освободительной идеологией путем противопоставления ей своей собственной. Они предполагали реконструкцию Восточной Европы с созданием ряда государств-сателлитов вдоль российских границ, связывающих политику России в Польше с Балканами, что было постоянной темой российской внешней политики с XVIII до середины XX века. Поддерживаемый своими друзьями по Унофциальному комитету, Чарторыйский разрабатывал грандиозные планы по созданию с помощью местных освободительных движений ряда автономных государств на Балканах, которые оставались бы под сюзеренитетом Порты, но находились бы под защитой России. Он призывал Александра присоединить Молдавию, Валахию и Бессарабию. Царь в то время реагировал осторожно, ограничивая свои амбиции аннексией Бессарабии в 1812 году.155 Идея Чарторыйского о воссоздании Польши путем объединения прусской и русской частей разделенной Польши в персональный союз с Россией под скипетром царя понравилась Александру. Но когда царь представил эту идею на Венском конгрессе, против нее яростно выступили англичане и австрийцы, что спровоцировало кризис, едва не сорвавший конгресс. Чарторыйскому пришлось довольствоваться уменьшенным Королевством Польским. Он продолжил службу в России, занимая должность куратора Виленского университета (Вильнюс). Постепенно разочаровавшись в своей роли коллаборациониста, он был вынужден отправиться в изгнание в результате восстания 1830 года.

То, что Чарторыйский также рассматривал Польшу как модель для культурного преобразования России, говорит о том, что