Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 1 - Борис Яковлевич Алексин

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 92
Перейти на страницу:
развёртываясь, до специального приказа или внезапной остановки корпуса. Наступление войск происходило стремительно, без крупных и длительных боёв. Раненых поступало очень мало, и их направляли в обогнавшие двадцать седьмой госпитали первой линии, а он продолжал двигаться в составе тылов корпуса, не развёртываясь, проделав за восемнадцать дней сентября более четырёхсот километров, пройдя Ленинградскую, Новгородскую и часть Псковской областей. Весь персонал госпиталя, в том числе и его начальник, за эти дни, не будучи чем-либо занятыми, сидя в машинах, лишь изредка делая недлительные привалы, главным образом, для приёма пищи или кратких ночёвок, основательно отдохнули. Правда, спали прямо на земле — тут же, под машинами, но стояла тёплая пора и не было дождей. У Бориса исчезли боли в сердце, он чувствовал себя вполне здоровым и работоспособным.

В середине сентября госпиталь вместе с частями армии передислоцировался на левый берег реки около города Нарва, и дальнейший путь продолжал по Эстонии.

Внимание всех, конечно, и Бориса, привлекла следующая особенность: пока госпиталь пересекал Ленинградскую, Новгородскую и Псковскую области, все населённые пункты (деревни, сёла, города) выглядели почти полностью разрушенными отступавшим врагом. Как мы уже говорили, от некоторых сёл оставались только печные трубы да таблички на досках, прибитых к воткнутым у дороги кольям, с названием села. В Новгороде едва уцелело два или три дома, почти так же был разрушен Псков, сильно пострадала и Нарва. В других городках разрушений было ещё больше.

Совсем другой вид имели населенные пункты Эстонии. Как только госпиталь пересёк старую границу Эстонии, он встретил совершенно не повреждённые войной города, сёла и отдельные хутора, даже стёкла в окнах домов были целы. Это создавало иллюзию того, что на этой земле как будто и войны не было.

Увиденное вызвало среди личного состава госпиталя много толков и недоумения, тем более что встречавшиеся на пути хуторяне относились к красноармейцам, и даже к девушкам — дружинницам и медсёстрам, настороженно и недружелюбно. Это поражало всех, потому что составляло резкий контраст с тем, как встречали госпиталь уцелевшие жители пройденных ранее областей. Вылезая из своих землянок, грязные, закопчённые, худые женщины, старики и дети со слезами на глазах обнимали девчат госпиталя, а получив от них хлеб, консервы или кусочки сахара, благодарили самым искренним образом.

Совсем не то было в Эстонии, здесь встреченные жители хуторов и городков ни в чём не нуждались, во дворах у них имелась и птица, и скот. Когда однажды медсестра, знавшая эстонский язык (на обращения по-русски почти все встречные отвечали «не понимай»), попросила одну из женщин, стоявших на крыльце, продать немного молока для заболевшей в дороге подруги, та ответила категорическим отказом.

Поначалу даже коммунисты растерялись от такого приёма, и лишь через несколько дней Павловский, побывав в политотделе армии, сумел объяснить суть дела. В начале войны, после прихода в Эстонию гитлеровцев, все эстонцы — рабочие и крестьяне, сочувствовавшие советской власти и в своё время требовавшие присоединения Эстонии к СССР — или эвакуировались в Россию, или были арестованы фашистами и высланы на работы в Германию. Оставшиеся хуторяне-кулаки чувствовали себя при фашистах неплохо, приход Красной армии они встречали без восторга. Сыграла большую роль и геббельсовская пропаганда, предупреждавшая оставшихся на месте эстонцев о грубом насилии со стороны Красной армии по отношению к тем, кто жил в оккупации. Этим и объяснялась холодность и даже откровенная неприязнь, c которой сталкивались работники госпиталя. Они настолько быстро двигались вперёд вместе с наступающими войсками, что не застали эстонцев, возвращавшихся из эвакуации.

Наконец, Алёшкин получил приказ остановиться и развернуться в каком-нибудь подходящем здании в городе Раквере Эстонской ССР. Этот небольшой городок находился примерно в 90 километрах от столицы республики, Таллина, и километрах в полутораста от города Нарвы.

Приказ получили 19 сентября около 22 часов. Срок развёртывания и начала приёма раненых дали до 8:00 21 сентября 1944 года. Колонна из 12 автомашин с имуществом и личным составом госпиталя в момент получения приказа находилась километрах в двадцати от Раквере, остановившись на ночёвку в небольшом лесу, где стояло штук десять маленьких щитовых домиков и несколько землянок. Внутри домов и вокруг них валялись газеты, журналы, обрывки бумаги, из которых можно было заключить, что в этом лесном посёлке ранее располагался штаб какого-то немецкого соединения, не успевшего вследствие поспешного отступления ничего уничтожить.

По имевшимся сведениям, немцы, как правило, бросали свои дома и блиндажи, предварительно заминировав их. Опасаясь такого же подвоха и здесь, Алёшкин и Захаров, остановив колонну на дороге, собрали свою группу минёров и отправились вместе обследовать брошенные помещения.

Откуда же взялись минёры в госпитале? Мы уже говорили, что во время длительной стоянки госпиталя около деревни Кривая Лука Борис в преддверии дальнейшего наступления решил подготовить небольшую группу из санитаров и шофёров, чтобы обнаруживать мины в расположении госпиталя, уточнять их количество, границы поля, и уметь разрядить (обезопасить) найденные мины. В качестве учителей использовали соседей-сапёров. Толчком к этому послужило минное поле, на которое наскочила машина госпиталя во время передислокации в Кривую Луку.

Санотдел армии одобрил эту инициативу. Алёшкин выделил в группу четверых санитаров и одного шофёра, Василия Николаева. Последний имел среднее образование, его назначили старшим группы. Ребята оказались способными учениками, и после полуторамесячных курсов овладели техникой нахождения и разряжения используемых в то время советских и немецких мин, в том числе и мин-ловушек, помещённых в портсигары, коробки из-под конфет, в консервные банки и тому подобное. Инструктор, проводивший занятия, выпросил у своего командира для этой группы миноискатель, правда, самый примитивный.

Николаев настолько хорошо усвоил преподаваемую науку, что начальник минного отделения сапёров даже хотел хлопотать о переводе его к себе, но протест начальника госпиталя, не желавшего лишиться квалифицированного шофёра, а теперь ещё и минёра, помешал этому.

Так вот, эта группа, за которой шли Алёшкин и Захаров, обследовала все домики и землянки и убедилась, что на этот раз никаких сюрпризов нет. Тогда Борис дал команду колонне госпиталя свернуть к посёлку, рассредоточить машины, кухням — приступить к раздаче ужина, Добину — выставить караул, а остальным — разместиться на отдых в помещениях, которые они сочтут для себя удобными.

Большая часть людей заняла домики, а кое-кто развернул свои плащ-палатки и устроил на полянах шалаши. Никому не хотелось ночевать в землянках, они все провоняли какими-то особо вонючими дезинфицирующими и дезинсектицидными средствами, которыми фашисты обрабатывали помещения рядового состава, но которые, видно, всё-таки мало помогали от насекомых. В течение последних дней в госпиталь работники Особого отдела приводили пленных немцев, нуждавшихся в перевязке. После

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 92
Перейти на страницу: