лет его мучают постоянные сильные боли в спине, зачастую такие, что даже ходить не может. Вызывали ему врачей из Англии и Китая, но те никаких заметных результатов не добились. Не могла бы его осмотреть Джуна? Та незамедлительно согласилась и, отказавшись от услуг переводчика, уединилась вдвоем с новообретенным пациентом.

Вернулись они где-то через полчаса. Все в порядке, сказала Джуна, но завтра мне надо будет сюда вернуться еще на один сеанс. Что и было сделано. Не скрою, я и раньше, и теперь не слишком верю в паранормальные способности различных экстрасенсов, всякие телепатии, хиромантии или еще что-то подобное, как бы это ни называлась. Но в данном конкретном случае факт есть факт, и, как говорится, против него не попрешь. Спустя некоторое время довелось мне увидеться с Джаявардене на каком-то приеме. После взаимных приветствий я поинтересовался, как у него дела со спиной. «Спина? – даже как бы слегка удивился он. – Да все в порядке, больше проблем нет».

Несколько дней, проведенных в Коломбо, Джуна моталась со страшной скоростью по разным встречам и мероприятиям. Не обошлось и без шопинга. Отправились они с моей женой прежде всего по ювелирным лавочкам. Но вот знаменитые на весь мир цейлонские драгоценные камни ее не заинтересовали. А различных украшений из серебра – ожерелий, браслетов, цепочек (и цепей) – она накупила несколько килограммов.

Ну и в заключение, как и было обещано, о картине. На довольно большом холсте (примерно метр на восемьдесят сантиметров) маслом написано красивое (даже слишком) женское лицо, смотрящее на некую стеклянную пирамиду, наполовину опущенную в воду. Символика, одним словом, хотя и не довелось спросить у Джуны, что она значит. Вернувшись в Москву, мы повесили ее в спальне над кроватью. И вдруг обратили внимание, что когда смотришь на девушку анфас, то выглядит она красавицей, а когда под определенным углом – вылитая ведьма. Более того, несколько наших приятелей клятвенно заверяли нас, что чувствуют от нее зловредную ауру. В итоге вот уже два десятка лет Джунино творение пылится на антресолях. В бытность мою начальником управления стран Южной Азии МИД СССР Джуна мне пару раз звонила по каким-то мелким практическим вопросам. Собирались встретиться, но так и не довелось. Экскурс закончен. Возвращаюсь к дипломатической деятельности.

Начал я ее, как и положено, с нанесения протокольно-ознакомительных визитов руководству местного МИД'а, членам ланкийского правительства, представителям общественных и деловых кругов. К тому времени был уже назначен новый министр иностранных дел Абдул Кадер Хамид, с которым у меня сложились добрые отношения. Об этом, в частности, свидетельствует следующий факт. Однажды мне в посольство доставили узкий пакет из плотной бумаги с тремя сургучными печатями на одной стороне, а на обеих напечатано «strictly confidential». Видимо, это можно перевести к данному случаю как «совершенно секретно». Внутри короткое письмо на официальном бланке Министерства иностранных дел в Шри-Ланке. Слева в углу все тот же гриф «strictly…». Вот его текст:

«29 октября 1988 г.

Мой дорогой посол,

Прилагаемый доклад может заинтересовать вас. Я шлю вам копию, если вы еще не видели этого.

С добрыми пожеланиями

Искренне Ваш

А.К.Ш. Хамид»

К этому письму прилагалась следующая копия депеши из постпредства Шри-Ланки при ООН в центр:

«Ниже следует текст сообщения Лондонского Иностранного доклада экономических публикаций от 15 сентября 1988 года. Сообщается для информации – цитируем:

Посланник КГБ

Старший офицер КГБ, который был выслан из Парижа в марте 1983 года, недавно прибыл в Коломбо с тем, чтобы занять свой новый пост в качестве Советского Посла в Шри-Ланке. Юрий Михайлович Котов был советником советского постпредства при ЮНЕСКО в Париже с октября 1982 года до того, как он был выслан вместе с другими 46-ю офицерами советской разведки.

По возвращении в Москву Котов получил назначение в Министерство иностранных дел на должность заведующего отделом стран Южной Азии. С 1986 по 1987 гг. он был на курсах в Дипломатической академии Министерства иностранных дел. Это может подразумевать, что он был переведен из КГБ в Министерство иностранных дел или получил более подходящее прикрытие для своей деятельности.

В июне 1987 года советское информационное агентство ТАСС сообщило, что Котов был назначен послом в Того, но он не приступил к своим обязанностям. Вполне возможно, что Того, дав согласие на его назначение, обнаружило факт его высылки из Парижа и сообщило Советскому Союзу, что изменило свое решение».

Кроме того, в конверте была еще и статья из индийской газеты «Стейтсмен». Она в основном дублирует вышеприведенное, но концовка была чуть другая: «Не впервой, когда КГБ пыталось пристроить куда-нибудь своих офицеров, которые были высланы из зарубежных стран, где они работали как дипломаты. В этом случае, как кажется, они преуспели. Г-н Котов должен быть счастливым человеком».

Как видно из вышеприведенного коротенького послания министра, ланкийцам была хорошо известна версия о моем якобы «шпионском» прошлом, но это их нисколько не смущало. Принимали меня охотно на всех уровнях, включая и нового президента страны Ранасингхе Премадасу, с которым мне довелось встречаться по разным поводам. Всех не упомнишь, но есть определенное подспорье в виде газетных вырезок с фотографиями из местной прессы. Будет, конечно, немного сумбурно, но что поделаешь – я и сам такой. К тому же и подписи на многих из них на сингальском языке, которым я, увы, в отличие от Лаврова и Федотова, не слишком уверенно владею. И все же вот некоторые примеры (там, где они подписаны по-английски).

«Советский посол Ю.М. Котов передает премьер-министру Р. Премадасе (он им был пару месяцев до того, как стать президентом. – Ю.К.) медали, которые Советский Союз подарил Культурному фонду в рамках программы помощи культурному треугольнику». Мои пояснения: медали – круглые бронзовые пластинки с великолепными, тщательно выгравированными рисунками шести самых известных достопримечательных мест этого самого «треугольника», расположенного между трех древних столиц Цейлона. Всего их было пять тысяч. Несколько наборов я оставил себе (один в специально сделанной рамке висит у нас в квартире), подарив их от своего имени некоторым ланкийским деятелям. Остальные тысячи были выставлены на продажу туристам, принеся уж не такую малую сумму Культурному фонду. Другой вопрос: пошли ли они на реставрацию древностей или осели в чьих-то карманах. История об этом умалчивает.

Следующие фото: «Советский посол дарит книгу президенту». К нему прилагается уже довольно большая статья. Вот ее начало: «Первый экземпляр переведенной на сингальский язык книги советского президента Михаила Горбачева (он, правда, тогда был «всего лишь» Генсеком ЦК КПСС. -Ю.К.) под названием «Перестройка и новое мышление для