Кадры тем временем принялись искать для меня подходящую страну. Надо было еще исходить из освобождающихся вакансий – я ведь не был великим советским писателем, как Чингиз Айтматов, и для меня никого раньше времени откомандировывать не собирались. Первым возникшим вариантом стала Гана, у которой в то время были крайне напряженные отношения с соседним Того. Может, они из «вредности» агреман дадут. Но тут же последовали другие мнения – там сейчас велико влияние Великобритании, а у нее с Францией союзнические натовские взаимоотношения. Не годится, одним словом. Гану отставили.

И вот проходит два-три месяца, вызывает меня Адамишин и говорит: «Всё, подыскали тебе страну, где тебя примут со стопроцентной гарантией, – Бурунди». Сидючи последние годы в своей Южной Азии, я, честно говоря, не очень разбирался в политической обстановке в различных странах «черного» континента. «Ну и почему именно там я придусь ко двору?» – искренне удивился я. «А потому, – растолковал мне замминистра, – что у власти в этом государстве находятся молодые офицеры, большинство из которых окончили наши военные учебные заведения. Они в полных контрах с Западом, натовцами и заполучить себе советского посла – персону нон-грата сочтут за честь и особое доверие». Мне оставалось только покорно согласиться.

Вернувшись домой, а до этого слегка ознакомившись с географическим расположением и климатом Бурунди, вновь разъяснял жене, что это весьма интересное предложение. Океана там, конечно, нет, но есть одно из самых больших и красивых в Африке озер – Танганьика, столица – Бужумбура, находится на плато, и посему особой жары там не бывает, очень разнообразная и живописная природа. Так что, может, на этот раз все получится с этим не самым плохим вариантом. «В Бурунди так в Бурунди, – вздохнула она. – И когда это может случиться?» – «Да обещали, что оформление начнется в ближайшее время».

Все так и произошло. Снова пришлось довольно быстро пройти через все инстанции, и вскоре в ЦК КПСС ушла соответствующая записка. После чего я покинул управление Южной Азии и перебрался во 2-й Африканский отдел. Его начальником был в то время Юрий Алексеевич Юкалов, который когда-то являлся моим непосредственным шефом в малийской референтуре. Выделил он мне свободный стол в одном из кабинетов, где я принялся за ознакомление с бурундийскими документами.

Проходит пара дней. Сижу я спокойненько за этим занятием, и вдруг звонок от жены: в новостях по «Маяку» только что сообщили, что в Бурунди государственный переворот! Да быть этого не может – я сижу непосредственно в отделе и ничего подобного слыхом не слыхивал. Но все же бросил телефонную трубку и устремился к заведующему отделом. Практически одновременно со мной к нему зашел и сотрудник с внеочередной телеграммой из Бужумбуры, в которой подтверждался сообщенный мне женой печальный факт. Депеша была короткой, но содержался ясный вывод – к власти в стране пришли прозападные силы.

От Юкалова побежал к Адамишину. Тот, получив указание министра, уже названивал в общий отдел ЦК КПСС: где записка по Котову? На голосовании (как я уже отмечал, такая процедура по мелким вопросам происходила в письменном виде, записка переходила от одного секретаря ЦК к другому). «Мы ее отзываем, – сказал Адамишин, – и просим вернуть в МИД». В общем, это был очередной мелкий скандальчик, связанный с моей скромной персоной. Надо отдать должное Шеварднадзе: от своего обещания отправить меня куда-нибудь послом он не отказался. Единственное, что спросил, а почему вы этого Котова все время суете в Африку. Он вроде бы последние годы занимался Южной Азией? Вот и подыщите ему что-нибудь там.

Вот таким образом в итоге и сложилась моя дальнейшая дипломатическая судьба. Через несколько месяцев открывалась вакансия посла СССР в Демократической Социалистической Республике Шри-Ланка, а в придачу к ней по совместительству и в Мальдивской Республике. Перед тем как принять окончательное решение, «прокачали» этот вопрос через упоминавшегося ланкийского посла в Москве Канакаратне. Тот сообщил, что в Коломбо меня хорошо знают как человека, немало сделавшего для развития советско-ланкийских отношений, и проблем с агреманом не будет. И вот в июне 1988 года были одновременно опубликованы два указа Президиума Верховного Совета СССР: один об освобождении Ю.М. Котова от обязанностей посла СССР в Того в связи с переходом на другую работу, другой о назначении того же Котова послом на Шри-Ланку. Третий указ о Мальдивах вышел на пару недель позже. Так что на этом с чехардой с моими поездками в разные страны можно закончить и перейти непосредственно к Шри-Ланке и Мальдивам.

Перечитал законченную главу. Все правильно, все так и было. Единственное, что меня смутило: а не слишком ли скучной она оказалась? Для меня это вроде бы не характерно. Везде стараюсь вставить что-нибудь забавное, а тут не получилось. А посему решил добавить пару эпизодов, произошедших за описанный период. А помимо прочего ознаменован он был началом антиалкогольной кампании. Но вот появлялись же поводы, чтобы ее слегка нарушить? Да, бывали.

В 1986 году уезжал на свой первый посольский пост на Кипр Юрий Евгеньевич Фокин. Впоследствии он был послом в Норвегии, Великобритании, ректором Дипломатической академии. Ушел Юра из жизни четыре года назад. А мне все кажется – совсем недавно виделись. Ну, да ладно, вернусь к тому, как мы провожали его в Никозию.

О ресторанах речь тогда идти не могла, и Юрий Евгеньевич организовал отходную у себя дома в квартире на Плющихе. Это был мальчишник – за исключением жены Майи и дочери, присутствовали только коллеги из МИД'а, человек тридцать, причем, надо понимать, те, которым он доверял. Ужин-фуршет был сервирован превосходный, хотя были только холодные блюда, но вкусные и в изобилии. А рядом с ними стояли бутылки с сухими винами – они под строгий антиалкогольный закон вроде бы не попадали. Но семга, икорка, селедочка под них все же как-то не очень шли. Но что поделаешь? Раз так положено, то придется удовлетвориться и этим.

И тут в какой-то момент появляется из кухни Виктор Суходрев – наш знаменитый переводчик Генсеков и Президентов, и быстренько хватает кусочек селедочки. И глазки у него такие масляные, масляные. Я на него с удивлением посмотрел, а он мне: ну чего уставился, пойди лучше загляни в холодильник. Пошел, как велели. Открыл холодильник, а там рядком лежат запотевшие бутылочки с нашим национальным напитком. А на столе и пустые рюмки расставлены. Пришлось налить себе рюмашку, махнуть и бежать закусывать чем-то подходящим. А затем и другие гости потянулись на кухню, посмотреть, что