class="p1">Помимо встреч с официальными деятелями, я налаживал контакты и с представителями общественности. Начал с руководства компартии Шри-Ланки – она тогда уже потеряла какой-либо вес в политической жизни страны, но что поделаешь – старые верные друзья, никуда не деться. Много внимания уделял поддержанию тесных связей с руководством общества ланкийско-советской дружбы. Довелось вручить одноименный орден Дружбы ее генеральному секретарю Т.Б. Субасинхе (извиняюсь, что и не вспомнил бы об этом, но обнаружил соответствующие сведения в своем досье).

Ну и самое интересное. Отправился знакомиться с нашей соседкой, которая жила на той же улице, что и мы. Речь идет о Сиривамо Бандаранаике. Она на тот период была как бы вне политики – ей было юридически запрещено участвовать в ней. Но, разумеется, все равно внимательно следила за всем, что происходило в стране, и имела собственное суждение о внутриполитической раскладке сил. На первый визит к ней захватил с собой парочку фотографий, сделанных во время ее поездки в СССР. А на них она была изображена вместе с сопровождавшей ее зампредсовмина РСФСР Лидией Павловной Лыковой – по совместительству моей уважаемой и любимой тещей. Это как-то сразу помогло наладить дружескую беседу, в заключение которой она передала моей жене черенки собственноручно выращиваемых роз. У Соломона и Сиривамо Бандаранаике было трое детей: две дочери (одна из них в историю страны не вошла) и сын. С последним – Анурой, я тоже вскоре познакомился, но отношения с ним как-то не сложились. На мой взгляд, он производил впечатление самодовольного сноба, да к тому же не слишком доброжелательно настроенного к Советскому Союзу. Но вот об одной из дочерей – Чандрике, можно и поподробнее.

Окончила она Парижский университет по специальности политология. Вышла замуж за популярного ланкийского певца и киноактера Виджая Кумаратунга. А затем они вместе ударились в политику, основали собственную партию. Но совместная их жизнь продолжалась не так уж и долго – в 1988 году Виджай был убит все теми же «тиграми» (вы не устали от списка их жертв?). Испуганная Чандрика вместе с детьми отправилась в Великобританию, где подвизалась в каком-то общественном фонде. И вот в начале 1991 года ко мне на срочную встречу запросился мой добрый друг Невиль Канакардтне. Он к тому времени завершил свою деятельность посла Шри-Ланки в СССР и вернулся на родину. Ушел в отставку, но продолжал активно участвовать в разного рода мероприятиях, проводимых посольством. Невиль сообщил мне, что в Коломбо в ближайшие дни вернется Чандрика Кумара-тунга. «Я ее знаю лично, – сказал он, – у нее есть хорошие перспективы на успешную политическую деятельность. Прошу тебя: первое – встретиться и поближе познакомиться с ней, а второе – поприглашай ее на проводимые тобой протокольные мероприятия с участием иностранных послов».

Выполнить просьбу друга – дело обязательное, да и самому было интересно посмотреть на потенциальную фаворитку внутриполитических пертурбаций в Шри-Ланке. Встретились мы с Чандрикой несколько раз. Мне, в частности, было приятно, что общались с ней на хорошо нам обоим знакомом французском языке. Побывала она у нас и на нескольких обедах и ужинах, где познакомилась с моими коллегами по дипкорпусу. Ну а потом мы вернулись в Москву, а Чандрика в 1994 году стала Президентом Шри-Ланки (маму назначила премьер-министром, брат Анура был избран Председателем парламента). Вывод: где-то и мы внесли свой маленький, пусть и незначительный, вклад в развитие внутриполитической ситуации полюбившейся нам страны.

К контактам с представителями ланкийской общественности я с большим сомнением и возможной натяжкой отношу свои встречи с религиозными деятелями. Преобладающей религией в Шри-Ланке является буддизм. Не знаю, как сейчас, но в описываемые времена основные мусульманские и католические праздники, так же как и буддийские, официально были выходными днями для всего населения. Больше всего мне, разумеется, приходилось общаться с буддистами. Правда, в своем досье опять откопал фото, на котором изображена церемония передачи в дар ланкийскому исламскому центру (его возглавлял спикер парламента Эль-Хадж Мохамед) подборку наших книг.

Главным центром буддизма Шри-Ланки является город Канди, в котором расположен Храм Зуба Будды. Сама святыня надежно спрятана от посторонних глаз в семи драгоценных ларцах. В храм пускают посетителей, но взглянуть на эту условную «матрешку» они могут лишь с расстояния в несколько метров. Для отдельных гостей бывают и исключения – можно подойти вплотную к самой реликвии. Мы относились к числу этих привилегированных, поскольку установили дружеские отношения с главным хранителем Храма Неранжаном Виджератне и его женой. Сам он был назначен на этот пост по «двойной линии» – предложен правительством, которому он подчинялся, но с одобрения буддийских священников. Почти в каждый наш заезд в Канди мы заглядывали к ним в гости. Повидаться и с радушными хозяевами, и с их забавным домашним любимцем. Это был маленький, полгода от роду, слоненок, весь еще покрытый колючим пушком в несколько сантиметров. Жил он во дворе, но когда мы садились перекусить, без разрешения вторгался в дом в расчете чем-нибудь поживиться. Неранжан вынужден был руками и ногами выталкивать его из столовой, а это было весьма непросто – «малыш» и тогда, наверное, весил двести-триста килограммов.

Канди расположен на высоте пятисот метров над уровнем моря, а даже эта небольшая дистанция делала климат в нем получше, чем в Коломбо, – суше и прохладнее. Но так бывало не всегда. Однажды президент Премадаса надумал отметить там национальный день. Был приглашен и весь дипкорпус. Церемония была намечена на одиннадцать часов утра, и к тому времени мы все расположились на скамеечках под открытым небом. Проходит час, два, а президента все нет, а солнышко палит во всю силу. Сначала послы сняли галстуки, потом их жены начали небольшой стриптиз, стягивая с себя все, что позволяло приличие. У кого-то оказалась с собой газета, и он щедро поделился ею с соседями – понаделали бумажные колпаки. К тому времени, когда Премадаса появился, дипкорпус уже был «поджаренным» – так мы потом долго называли эту церемонию. Да, надо упомянуть, что многочисленные буддийские ламы, присутствовавшие на ней, сидели в своих оранжевых одеяниях в тенечке под навесом.

Не буду долго описывать этот симпатичный городок Канди, упомяну только о его знаменитом ботаническом саде, одном из известнейших в Азии. Помимо всяческих экзотических растений, огромной галереи с сотнями сортов орхидей, в нем растут и обычные деревья, но посаженные не рядовыми людьми. Есть деревце, посаженное Юрием Гагариным, а есть одно, столетнее, на корневище которого я присел сфотографироваться с навестившей нас сестрой. Вернувшись в Коломбо, с огорчением показал жене (она с нами не ездила) черное жирное пятно (смола)