блюдо, которое предстоит съесть, а затем его уносят в сторону далеко от стола, там разрезают и потом уже кладут на вашу тарелку кусок, выбранный официантом, а не тот, который вы бы предпочли сами.

Памятуя о любимом русском выражении Рональда Рейгана – «доверяй, но проверяй», пришлось порыться в первоисточниках. И что же – Дюма оказался прав! Как выяснилось, обслуживание гостей «по-русски» вошло в моду в Париже в начале XIX века с подачи князя Куракина – тогдашнего нашего посла во Франции. До этого практиковалось обслуживание «по-французски», когда все блюда ставились на стол и каждый из сотрапезников ел то, что хотел, столько, сколько хотел, и тогда, когда хотел. У Куракина же все подавалось в обнос, одно за другим, согласно заранее установленному порядку. Только десерты оставались на столе среди цветов и канделябров со свечками (последних у нас в Коломбо не было). Вот это и вызвало негодование Дюма-отца. «Конечно, – возмущался он, – при такой манере обслуживания обед, стоивший бы четыреста франков, обойдется на сотню франков дешевле, но обеды даются не для того, чтобы экономить на них».

Смею заверить, что при подаче наших блюд «по-русски», а как выяснилось теперь – это, оказывается, было «по-французски», мы особо не экономили, скорее уж наоборот – выходило это даже подороже. Но гости, не знающие этих исторических нюансов (как и я сам в те времена), были очень довольны. Это – главное, думаю, что и Дюма в данном в контексте с этим бы согласился.

Немного о материально-бытовых условиях жизни сотрудников советских загранучреждений на примере Шри-Ланки (и чуть-чуть Мальдив – в соответствующем разделе). Начнем с окладов. Они для каждой страны устанавливались для посла – в советские времена в инвалютных рублях – по официальному курсу, то есть шестьдесят с чем-то копеек за доллар. А вот от этой суммы в процентах определялись зарплаты всем остальным. Советник-посланник, генконсул получали девяносто процентов, затем по понижающей до атташе – ему полагалось пятьдесят процентов. Административно-техническому персоналу поменьше, хотя и не всем. Так, скажем, зав. референтурой, старший бухгалтер, инженер получали больше, чем атташе, ну а водители, повара, дежурные коменданта где-то порядка тридцати-сорока процентов. Послу СССР в Шри-Ланке на момент моего назначения полагался оклад в пятьсот двадцать инвалютных рублей, что равнялась семистам пятидесяти американских зеленых банкнот (я, правда, получал еще прибавку в десять процентов за совместительство на Мальдивах). Таким образом, у атташе было триста семьдесят пять баксов, а цены на житье-бытье на острове кусались. Были, конечно, свои парадоксы: яблоки (импорт из Австралии) продавались поштучно: одно яблоко – один доллар. А за тот же доллар на развале можно было купить пять ананасов. Вкусно, конечно, но как-то приедается, да и сыт ими не будешь.

Из Москвы мы уезжали во время тотального дефицита продуктов, а в Коломбо найти можно было почти все. Речь, естественно, не идет о тропических фруктах или рыбе и морепродуктах. Но, как писала моя жена родне, здесь, оказывается, сосисок аж десять сортов. Не всем нашим сотрудникам они были по карману, но посол при желании мог себе позволить их покупку.

В целом же с установлением окладов в загранучреждениях дело обстояло следующим образом. Принималось соответствующие постановление Совета министров на основе долгой процедуры, в том числе с составлением так называемого «бюджетного набора». Он, по-моему, не менялся где-то с тридцатых годов, и в нем были подобные позиции: стоимость галош и демисезонного пальто, поход в баню или парикмахерскую, и все это независимо от того, для какой страны он составлялся. В Совмине был длинный список посольств, ожидающих решения о повышении денежного довольствия. В год обычно принималось решение по пяти обращениям. Шри-Ланка, если не ошибаюсь, стояла где-то на тридцать пятом месте.

По приезде в первый отпуск я нанес визит своему доброму знакомому Владимиру Купцову – он когда-то был помощником у Шведова, а в это время занимал пост 1-го заместителя начальника Валютно-финансового управления. Пожаловался ему на довольно непростое положение с материальным обеспечением сотрудников коллектива (клянусь, о себе я особо не беспокоился) и спросил, можно ли будет что-либо сделать. Тот поразмышлял и сказал: «Так, с повышением окладов в ближайшее время не получится, но есть другой вариант – можно изменить валюту финансирования, для этого решения Совмина не понадобится, хватит минфина, а там у меня зацепки есть. – А потом пояснил: – Сейчас твой инвалютно-рублевый оклад исчисляется в долларах, а мы переведем его швейцарские франки, и в соответствии с курсом доллар – франк прибавка у вас будет где-то в десять-пятнадцать процентов». – «Какие швейцарские франки? – изумился я. – Да что мы с ними в Шри-Ланке делать будем?» – «Да ничего не будете, – последовал ответ, – вот только бухгалтеру придется дополнительно поработать, пересчитывая по курсу франки в доллары».

Так все и случилось. Старший бухгалтер Марина Потапова (мы с ней до сих пор поддерживаем дружеские отношения – нет такого праздника, когда бы она не позвонила нам с поздравлениями) не слишком обижалась. К тому же курс швейцарского франка к доллару хоть и немножко, но повышался ежемесячно, и коллектив уже привык к тому, что в каждую зарплату что-то слегка прибавляется. Правда, потом это прекратилось, но все равно первичная надбавка осталась.

Перейду теперь к некоторым другим аспектам нашего ланкийского бытия. В первый же день нашего приезда в Коломбо помощник торжественно вручил мне три пластиковые карточки на две персоны для бесплатного посещения следующих отелей: «Гол-Фейс», «Ланка-Оберой» и «Хилтон». Первый из них является исторической достопримечательностью – он был построен в 1864 году. Два других – современные, входящие в широко известные международные гостиничные сети люксового порядка. Мы чаще всего в свободное время посещали «Гол-Фейс». Само по себе здание гостиницы к тому времени было весьма обветшалым (сейчас его отреставрировали), но расположено непосредственно на берегу океана. Открытый бассейн заполнялся прошедшей через фильтры океанской водой, а к самому океану вела небольшая лесенка. Пройдя несколько ступенек, можно было побродить в нем по колено (глубже не рекомендовалось – рядом порт, со всеми вытекающими последствиями), а затем вернуться в чистый бассейн. Под тентами стояли столики с креслами, за которыми можно было выпить холодного пива. Часто там к нам присоединялась кубинский посол Ольга.

В «Хилтон» и «Оберой» я ездил в основном без жены, так как они предназначались для спортивных занятий, в которых она не участвовала. В «Хилтоне» я попробовал вернуться к подзабытому теннису. Начинал чуть-чуть в Сенегале, где моим партнером был Григорий Карасин. Затем немного играл с тренером во времена учебы на курсах в Дипакадемии. И