вот третья попытка. Ездить на игры с одним из наших советников приходилось рано – не позднее семи утра, а ведь это были выходные, и хотелось немного отоспаться за рабочие будни. Поездил, поездил, да и бросил это полезное дело и больше к нему никогда не возвращался. А Гриша продолжает играть в теннис и по сей день.

В «Оберой» я старался по воскресеньям ездить почаще, хотя тоже не всегда получалось, – два-три раза в месяц. Там я с полчасика занимался на различного рода спортивных тренажерах. Без излишних нагрузок, а главное с тем, чтобы потом пойти попариться в пару бань: сауну и турецкую с мокрым паром. После чего можно было выпить холодный сок или какой-нибудь другой безалкогольный напиток – они для членов клуба были бесплатные.

Отдыхать в таких комфортных условиях приходилось лишь послу. Члены коллектива довольствовались простыми выездами из города (на несколько километров) на дикие песчаные пляжи. Удобств там никаких, но вода приемлемо чистая, и купаться можно было прямо в океане. Иногда к ним присоединялись и мы с женой. Для наших спортсменов-любителей мы арендовали на уик-энды волейбольную площадку, с павильончиком и душевыми кабинами.

Я в волейбол не играл (хотя в Мали даже входил в сборную посольства) – возраст уже не тот. Но посетив пару матчей в качестве зрителя, выступил с инициативой после игры и душа совместно попить пивка. Это предложение было воспринято с энтузиазмом – всеми, за исключением одного человека – секретаря парторганизации, который взволнованно начал высказывать свои возражения. «Вот что, дорогой товарищ, – сказал я ему, – даже постановлением партии и правительства пиво под запреты антиалкогольной кампании не попадает. Это – во-первых. А во-вторых, вы что, не подозреваете, что большинство ребят после волейбола отправляются в ближайшую забегаловку выпить одну-другую кружечку? Так что давайте сэкономим на их расходах, да и с точки зрения вопросов безопасности всем спокойнее будет».

Еще об этом бытовом аспекте житья в Шри-Ланке – «шопинге». Если количество сортов сосисок меня слегка удивило, то наличие в торговле широчайшего ассортимента разных шмоток, их качество и смехотворная по европейским понятиям цена просто поразили. Так, к примеру, свитер из шотландской шерсти стоил один доллар, разнообразнейшие куртки и для взрослых, и для детей – порядка трех-пяти долларов. Помимо городских магазинов у нас был и собственный кооператив. Насколько я припоминаю, самыми дорогими изделиями в нем были шикарные горнолыжные комбинезоны – аж по десять баксов за штуку. Подобное изобилие высококачественной одежды объяснялось довольно просто. В Шри-Ланке, в том числе в пригородах Коломбо, было несколько так называемых свободных экономических зон, где по заказу крупных международных компаний шилось все это добро.

Мне довелось посетить одну из них в сопровождении ее генерального директора. Приехали мы туда каждый на своей машине. А когда после осмотра производства выезжали, то на пропускном пункте остановились. Водитель гендиректора вылез из машины, распахнул дверцы, открыл багажник, и бдительные охранники все внимательно осмотрели. Не скрою, я был поражен и спросил своего спутника – уж не перебор ли это, обыскивать вашу автомашину? «Да нет, иначе нельзя, – пояснил он. – Сделать исключение для меня? А как же тогда с моими замами? И для них тоже? А для других представителей руководства? Ну и на каком уровне остановиться? Так что раз уж для всех, то для всех, включая меня самого».

Посмотрел на предыдущий абзац и подумал, что термин «производство» не совсем точно отображает то, что происходило на этих фабриках. Скорее, это можно было бы назвать «сборочный процесс». Тоже, видимо, не совсем подходящий термин для текстильных предприятий, но другого придумать не могу. Посудите сами: ничего собственного, кроме проворных ручек ланкийских девушек (зарплата порядка двадцати долларов в месяц), там не было. Ткани, лекала, выкройки, нитки, пуговицы, оберточная бумага, коробки и прочее – все это было привозное, работницы лишь строчили, пришивали, упаковывали и тому подобное. Я среди прочих посетил специализированный цех по изготовлению («сборке») спортивных перчаток. Фантастика! Для каких только видов спорта они не делались: для велогонок и гольфа, слалома и конного поло, стрельбы из лука или еще чего-то более экзотического. Все это аккуратненько сшивалось, заворачивалось в специальную бумагу и укладывалось в фирменные коробочки, а потом вывозилось и расходилась по всему миру. Не исключаю, что даже без упоминания «made in» Шри-Ланка.

Сужу об этом, в частности, по одному из следующих примеров. Мне показали небольшой цех, где шили блузки для Советского Союза. Я удивился: насколько мне было известно, мы из этой страны ширпотреб не импортируем. «Напрямую – нет, – объяснили мне. – Это делает одна японская фирма, которая поставляет их вам как собственную продукцию». Заканчивая с посещением свободной экономической зоны, упомяну лишь о том, что в Шри-Ланке в относительно небольшом количестве существуют каучуковые плантации, но вот латекс у них получается какого-то совершенно необычно высокого качества. Это один из товаров, помимо чая, который мы закупали у них, как мне было известно, на нужды оборонки. Вот австралийцы поступили проще – построили в этой зоне суперсовременный завод по производству на местном сырье презервативов – на тот период один из самых крупных в мире.

Осталось только вернуться к тому, как же продукция сверхохраняемого объекта поступала на прилавки местных лавочек (в супермаркетах ее не было). Изначальные предпосылки были следующими. Заказчики продукции весьма строго относились к двум позициям: сроки ее изготовления и качество. Не уложился во время, обозначенное в контракте, заказ отменяется, делайте с ним, что хотите. ОТК (наверное, он у них назывался как-то по-другому) проверял выборочно – бралась партия из тысячи предметов и, если в ней находились два-три бракованных изделия, вся шла на списание. При этом подразумевалось, что все негодные изделия подлежат уничтожению. Ну как у нас сейчас с поставками санкционной продукции. Но Шри-Ланка – не нынешняя Россия, поэтому ко всем этим запретам там относились прагматично: конечно, конечно, разумеется… А товар все же из зон вывозился (наверное, и честный гендиректор был в курсе) и поступал в продажу. Жить-то надо. А посему существовали даже отдельные магазинчики, где торговали только «контрафактом». Один из любимых нашими женщинами назывался «заколючка» (он действительно частично был обнесен колючей проволокой). Они охотно делились информацией друг с другом: ой, в «заколючку» завезли детские курточки, и все по два-три доллара.

Были в Коломбо и официальные магазины от местных производителей иностранных компаний. Например, японские фабрики по изготовлению фарфоровой посуды: «Нари-таки» и «Лаклейн». Мы на них особого внимания не обращали, пока к нам не заехали сестра с мужем. Зять,