class="p1">– О, Морок очень добрый и никого не обижает, пока ему не прикажешь. Он питается микроорганизмами. А с гостями просто играет. – Теперь, когда архивариус был настроен дружелюбно, его широкий рот перестал казаться Рене уродливым и растянулся в лукавую ухмылку. В его глазах, мерцающих, как два золотых шарика, плясали яркие искры солнечного света. – Можете его погладить, ему это нравится.

– Спасибо, лучше не надо, – ответила Аликс и поплелась к берегу. – Приятно было с ним познакомиться, но дружбу завязывать что-то не хочется.

Однако Рене эта мысль не показалась такой уж отталкивающей. Она медленно вернулась на мелководье и протянула к медузе руку. Морок почти целиком ушёл под воду, и на поверхности осталась «голова» примерно в человеческий рост. Он медленно, чуть ли не робко шевелил щупальцами, а заметив Рену, быстро потянулся к ней отростком. Рена вздрогнула. Однако гибкое щупальце лишь ласково обвилось вокруг её руки, и она погладила его другой рукой. Полупрозрачная кожа на ощупь оказалась прохладной.

– Ему обязательно жить в глубине?

– Да, он живёт на самом дне озера – там ему есть чем кормиться. Но слух у него очень острый, он слышит мой свист где угодно, – сообщил архивариус. – К сожалению, ко мне он поднимается не часто, потому что легко обгорает на солнце. Несколько вдохов на свету – и у него появляется гадкая сыпь – да, Морок, малыш?

«Малыш», видимо, решил, что с него хватит, и исчез под водой. Несколько вдохов было слышно, как журчит вода в вызванном им водовороте.

– Таких, как он, почти не осталось, – вздохнул архивариус.

Путешественники подошли к навесу и сели на песок напротив старика, поскольку циновка из водорослей там была всего одна.

– Простите, если я вас напугал, – снова извинился старик, и только внимательно приглядевшись, можно было заметить в его глазах озорные искорки. – А вот во время последнего затмения на меня напала банда мальчишек – хотели срубить моё дерево, представляете? Да и солдаты регентши порой мешали.

Дагуа нахмурился:

– Я прикажу отправить к вам охрану.

– О, не нужно, спасибо, тану. Пока у меня есть Морок, всё будет хорошо.

Рена объяснила, с какой целью они путешествуют по Дарешу и что планируют делать. Архивариус кивнул и погрузился в раздумья. Рена воспользовалась мгновениями тишины, чтобы внимательнее осмотреть остров, однако где хранятся архивные записи, так и не поняла.

– Вы всё помните наизусть? – наконец решилась спросить она.

– Нет, что вы, – усмехнулся архивариус. – С головой у меня пока всё в порядке, чем я даже горжусь, но настоящая память хранится в озере. Я здесь для того, чтобы вливать в него знания и вызывать их обратно на поверхность, если они вдруг кому-то понадобятся. Это старое искусство, очень старое, и я последний, кто им владеет: из-за запрета правительницы я не сумел подготовить преемника.

– Ржавчина и пепел! – воскликнула Аликс. – Озёра здесь действительно потрясающие!

Даже Дагуа озадаченно нахмурился:

– Но… как это возможно?

С трудом поднявшись с коврика, архивариус, прихрамывая, медленно пошёл к неглубокому стеклянному бассейну:

– Подойдите.

Рена наклонилась над водой и увидела, что крошечные серебристые рыбки беспокойно снуют, как комары в летнем воздухе. Но когда архивариус поднял руку и его тень упала на воду, они замерли. Мягкими, уверенными движениями старик начал водить руками над бассейном. Маленькие рыбки проворно метались туда-сюда, собираясь в узоры, которые тут же распадались и складывались снова: каждая рыбка становилась частицей слова или символа.

– Да, это мои рыбки-памятки, – улыбнулся архивариус. – Они, как и я, немного отвыкли от работы, я давно их ни о чём не спрашивал. Много зим никто не задавал мне вопросов – никто не осмелился сюда прийти. Так что вы хотите знать?

– Регентша, – торопливо выдохнула Рена, борясь с нарастающей тревогой. – Нам нужно как можно больше узнать о ней. Похоже, никому ничего толком не известно. Люди просто говорят, что раньше было лучше.

Архивариус кивнул и долго водил руками над водой. Рена и спутники ждали. Навес укрывал их от солнца, однако от жары прятаться было негде.

Роуэн пробормотал заклинание, и налетевший с озера прохладный ветерок высушил их лица от капель пота. Рена пыталась читать, что писали в воде рыбки, но картинка менялась слишком быстро. Наконец старик вернулся на свою циновку и велел гостям сесть.

– Очень познавательно, – заметил он. – Я уже почти обо всём забыл. Память сообщает, что регентши были на Дареше с давних времён. Раньше их почитали и ценили, потому что они поддерживали мир между гильдиями, которые никогда не любили друг друга, решали, кто прав, в возникавших спорах. Так они предотвращали большие войны. Чтобы защитить правительницу, каждая гильдия раз в год присылала мужчин для дворцовой охраны – это была почётная должность. Однако, попав в замок, им приходилось отказываться от своей гильдии.

– Клянусь духом огня, он говорит о Фарак-Али! – ахнула Аликс. – Что же такого произошло, почему со временем всё так сильно изменилось?

– В записях сказано, что это началось около ста пятидесяти зим назад. Одна из регентш тяжело заболела и не успела перед смертью подготовить преемницу, – золото глаз старого архивариуса на мгновение потускнело. – Выбор оказался неудачным: новая регентша была молода и неопытна. Ей нужны были советники, а те не всегда давали хорошие советы. Возможно, именно из-за них молодая правительница поставила такие честолюбивые цели. Её не устраивало, что гильдии сами занимаются своими делами, а она лишь обеспечивает их равенство. Зима за зимой, шажок за шажком, так, чтобы никто не заметил, она стягивала к своим рукам всё больше сил. Клан её советников тоже набирал всё больше власти, хотя они старались держать это в секрете. Однако это им не совсем удалось, о нет! – Архивариус хрипло рассмеялся. – Как-то раз ко мне заявился один бывший советник правительницы и обо всём рассказал.

Рена едва осмеливалась дышать. Она заметила, что и остальные слушатели притихли. Возмутительно! Советники?! Это те угодливые фигуры в чёрных плащах с капюшонами, которые то и дело нашёптывали что-то регентше?! Вопросы бурлили у неё в голове, но Рена не хотела прерывать архивариуса.

– Вскоре советники стали представлять всего две или три семьи. Они достигли такого могущества, что, когда дело доходило до выбора преемницы, их голоса значили больше, чем голос правительницы, – продолжал архивариус. – Чтобы сохранить власть и добиться ещё большего, они выбирали на эту роль слабых, завистливых женщин. Предпоследняя регентша не захотела играть по этим правилам и умерла от загадочной болезни, пробыв на посту всего две зимы. Последняя правительница – её назначили девяносто зим назад – уже полностью зависела от Чёрных