– Потому что не боюсь, – едва касаясь провела по его пальцам, огибая грязь на коже от мазуты. – Потому что у меня есть ты… – наши руки продолжают невесомый воздушный танец, – и мне ничего не страшно.

На вопрос Криса о задуманном мной, выдала ему весь наш план.

– Обожди пять минут. Я сменю рубашку и пойду с тобой. Газетчики – не та компания, где ты можешь быть собой.

Ждать я не стала. Пошла вместе с ним, и пока Кристофер приводил себя в порядок, а больше всего времени понадобилось ему на то, чтобы отмыть руки, я вводила его в курс действий.

– Важно соблюсти грань: мы – такие же люди как они. Я жена, мать, ты – муж и отец. Мы обычные люди, но в то же время, по праву рождения на нас куча обязанностей и ответственностей, – зачарованно смотрю, как он оценивающе поводил чистым подбородком перед зеркалом: вправо-влево. – Ты удивительно красив! – не сдержалась и прильнула к нему со спины.

– Вспомнила? – хмыкнул польщённо. Прижалась ещё сильнее. – Не знаю, выгорит ли затея с детским приёмником, но несколько часов без детей совершенно тебя изменили, – говорит, промакивая полотенцем лицо, а мои руки уже блуждают по голому мужниному торсу. – Даже не изменили, а словно вернули мне тебя прежнюю…

– Какую?

Рывком развернулся, я даже среагировать не успела, подхватил меня под попу и усадил на влажную ещё раковину. Руками взялся за ноги, аккурат там, где перетянут кожаные ремешки туфлей.

– Горящую… – руки поползли выше, а мне в глаза ударил солнечный луч, стоило Крису качнуться ближе, – манящую… – губы заклеймили шею, – дерзкую… – пальцы сдавили колени, – непостижимую…

Мазок сухих рук по бёдрам – а там, словно остались горящие, пахнущие мазутой отпечатки. Привычным жестом он сдвинул бельё, секунды потянулись патокой, я жадно ловлю его глаза в которых разгорается удивление, что перерастает в шок, когда его пальцы легли на чистую, без единого волоска кожу.

Прижала своей его руку.

– Самый важный вопрос: тебе нравится моя новая причёска?

Что-то, кажется в нём сломалось, потому что он не поспешил разделить со мной веселье. Заготовленная шутка не возымела эффекта: ноздри раздуваются, скулы ходят ходуном, пальцы, словно приклеились.

– Крис…?

– Сколько у нас времени? – спросил для проформы, потому что пальцы двинулись в глубь меня, выбивая воздух.

Проклятый солнечный луч, снова засветил прямо в глаза.

– У нас его нет, – простонала.

– Понял.

Уже через миг я оказалась на заправленной постели. В следующий – струящееся платье задрано на талии, бельё сорвано и где-то на полу…

С видом возвышенным и оттого придурковатым, муж смотрит на моё лоно и будто впервые видит. Ведёт пальцами по гладкой коже, ныряет в складки и проводит по поверхности, оставляя влажный след.

Мир вспыхнул, когда он поцеловал лобок. Только приложился влажными губами, а у меня мушки в потемневших глазах.

Язык нырнул внутрь – меня выгнуло. Схватила его за волосы, собирая остатки сил, рассудка. Возвела купол тишины.

Легкие касания, едва уловимые ласки, распаляющие нутро, скоро перестали быть такими. Он, то легко водит внутри, то целует, прикусывая кожу на поверхности, выбивает из меня то паточные стоны, то хриплые крики.

У этой ласки нет цели довести меня до кульминации, как Крис уже делал сотни раз. Сейчас он наслаждается сам.

Выцеловывает моё лоно, хочет стонать со мной, но не может оторваться. Его громкое дыхание носом и мои крики-стоны-вой… всё это, как давно забытая музыка, в которой так легко не вспомнить не о времени даже, о том кто я, зачем…

Яркий дневной свет не даёт ничего скрыть, каждая деталь, словно подсвечена такой, какая она есть.

Сильные пальцы зафиксировали бёдра, не давая ногам, до сих пор в туфлях, лягать мужскую спину. От невозможности двигаться, скованности, удовольствию, что нарастает внутри становится тесно, а мужской язык уже не порхает: он, словно поршень. Губы втягивают и выпускают…

Атлас покрывала, волосы Криса, плечи… Пальцы, словно ищут, за что им ухватиться, за что зацепиться, чтобы остаться, не улететь.

В какой-то момент сил не осталось, чтобы вырываться, даже кричать, лишь всхлипывать… лёгкая, ещё не судорога, но тонкая вибрация по телу, как предвестник: ещё чуть-чуть! Дрожащими руками я вжала его голову в себя.

Понял, язык заскользил быстрее, он продолжал и тогда, когда сильные руки сжимали меня, пока тело трясло от невыносимого удовольствия, что так долго копилось, ждало выхода.

– Таша… – открыла глаза и столкнулась с замутнённым взглядом. Крис продолжал фиксировать мои ноги. Целует колено, опаляя, даже сквозь тонкую ткань чулка.

– Ммм…?

– Лекарь… тебе уже не повредит близость?

Спросил растерянно, словно и сам только сейчас вспомнил, что я, вроде как, ещё оправляюсь после родов.

Близость с ним не просто не повредит – она мне жизненно необходима! Мы решили отложить это на ночь. Журналисты, уверена, уже начали собираться.

глава 34.

Змей, который был очень сильно против пресс-конференции, отчасти оказался прав, когда говорил, что никогда тёмный народ не примет ведьм, люди могут только сделать вид, что не боятся нас.

Четырнадцать человек, все мужчины, представители самых разных столичных изданий, от ежеутренних известников, до газетёнок жёлтой хроники. Больше чем за час мы обошли всё здание штаба.

У меня уже язык болит от ответов на вопросы, мозг – от глупости этих вопросов.

– Правда ли, что для того, чтобы ведьму не покинула сила, ей регулярно требуется вызывать демона из преисподней, чтобы он, при сношении давал ей свою силу? – очевидно, адекватные вопросы у писак закончились.

– Ведьмы – такие же женщины, как и магички, и леди без дара. Я тоже обычный мужчина и не для того женился повторно, чтобы делить с кем-то любимую жену, – Крис невозмутим. Отвечает на вопросы так, будто пикируется с троюродной тётушкой на светском рауте. С ровным выражением на лице и лёгким юмором в голосе.

– Ваш брак заключён по любви?

– Даже не сомневайтесь, – невинное касание – он просто взял в свою мою ладонь, но даже это, слишком интимно для публики.

– Что вы, леди Прасгал, станете делать, если снова начнутся гонения на ведьм? Если снова возобновятся аутодафе? – бойкий, довольно молодой репортёр столичного вестника.

Я легко рассмеялась.

– Я не могу вам ответить, так как это просто невозможно. В средневековье – там понятно, и ведьмы были разные и люди знали только то, что им позволяли знать. Сейчас же такой сценарий нереален. Ведьмы – такие же