Шрифт:
Закладка:
– Такое ощущение, что ты единственный, кто столкнулся с потерей. Позволь напомнить тебе, Винсент. Этого ребенка вырвали из моего чрева. Это я не смогла его защитить. И это я пошла в Зиракове на все, чтобы сохранить ему жизнь.
– Я ни о чем тебя не просил, – защищался он. Я видела, как он теряет остатки самообладания и начинает злиться. – Отправиться в Зираков – твой выбор.
– Выбор? – выдохнула я и сжала кулаки. – Ты лишил меня выбора в тот самый день, когда решил избавиться от меня, выставив из дворца.
Мужчина прерывисто вздохнул:
– Снова будем копаться в прошлом, Китана? Хорошо, как пожелаешь. Тогда напоминаю тебе, что я принял это решение, когда узнал, что ты спала с моим братом.
Я не ожидала такого удара и на мгновение опешила.
– Ты все больше убеждаешь меня, что не стоит рожать этого ребенка, – заявила я, пытаясь его задеть. – Спасибо.
Винсент стремительно сократил разделявшее нас расстояние, ухватил меня за локти и притянул к себе. Его глаза метали искры. Мужчина стиснул зубы и прижался своим лбом к моему. Я хотела мужественно посмотреть ему в глаза, но что-то остановило меня, и я отвела взгляд.
Мы сильно злились друг на друга, и я ожидала услышать из его уст что-то обидное, но он удивил меня.
– Пожалуйста, – мягко сказал он. Меня удивила внезапная смена настроения, но я не подняла взгляд.
– Пожалуйста, не отбирай его у меня.
По моим щекам потекли слезы. Я снова вспомнила, как потеряла ребенка.
– Не могу, – пролепетала я, – я не переживу потерю ребенка еще раз.
– Ты не проиграешь, мы не проиграем. Обещаю, на этот раз все будет иначе.
Я покачала головой. С губ срывались рыдания. Я не нашла в себе сил ответить.
– Китана, – обратился он, – ты собираешься лишить нашего ребенка жизни, потому что боишься его потерять? Предпочтешь смириться с судьбой, даже не попытавшись бороться?
Он оказался прав. Я не могла мыслить разумно, потому что мне было страшно.
– Я не хочу вновь испытать подобное, – произнесла я и склонила голову ему на грудь. Мужчина обнял меня в ответ.
– Я защищу тебя и нашу дочь, несмотря ни на что. Даже ценой своей жизни. Я стану оберегать вас и после смерти.
Я откинула голову назад и часто заморгала заплаканными глазами.
– Ты сказал – нашу дочь?
– Что? – нахмурился Винсент.
– Ты сказал не «я защищу тебя и нашего ребенка», а именно «дочь».
Винсент искренне удивился:
– Неужели? Я даже не заметил. Но я надеюсь, что это девочка. Не мешало бы обзавестись еще одной лисой, похожей на тебя.
Я улыбнулась и легонько стукнула его в грудь.
– А ты боров.
Винсент не отреагировал на оскорбление, лишь обнял меня крепче и поцеловал в лоб. Он бережно уложил меня на подушки, чтобы я отдохнула, и свернулся калачиком рядом. Я прижалась к мужу, чувствуя себя в безопасности рядом с ним.
Некоторое время мы молчали, но затем я нарушила тишину:
– Мне следовало догадаться. Я обычно не очень эмоциональна, а тут плакала из-за всего подряд.
Винсент промолчал. Я внимательно посмотрела в его черные глаза.
– Не так ли?
Мужчина широко улыбнулся.
– Я чувствую давление.
– Прекрасно.
Винсент зарылся носом в мои волосы, глубоко вдохнул и положил ладонь мне на живот.
– Интересно, он уже пинается?
Я не удержалась и засмеялась:
– У него даже ног нет. Какие еще пинки?
– Может, и есть, – мягко возразил он. – В конце концов, это же мой первенец. Разумеется, он опередит в развитии обычных детей.
Мы погрузились в сладкие грезы.
– Какими мы будем родителями? – спросила я.
– Я стану отличным отцом, – без раздумий заявил он. – Я буду защищать своего ребенка всегда.
Я невольно улыбнулась:
– Если будешь чересчур заботиться, то однажды не сможешь смириться с тем, что он станет принадлежать кому-то другому, когда найдет свою пару.
– Ничего такого не случится, – быстро возразил он. – Я уничтожу любого мужчину, а ты женщину, которые посмеют приблизиться к нашему ребенку. Он навсегда останется нашим.
Я широко улыбнулась. Винсент сейчас говорил глупости, а его ревность казалась забавной и грела душу.
– О, разумеется, будем владеть им, как какой-нибудь вещью.
– Прошу, пусть так и будет, – взмолился он.
Я прищурилась.
– Если бы твоя мать и отец так тебя опекали, ты бы с ума сошел от злости.
– Да, но это не значит, что со своим ребенком я должен вести себя так же.
Я перевернулась на живот, оперлась на локти и посмотрела на Винсента.
– Что, если я не стану хорошей матерью?
Мужчина подался вперед и запечатлел на моих губах поцелуй.
– Из тебя выйдет прекрасная мать, – успокаивал он.
– Но то, что я сейчас сказала…
– Ш-ш-ш… – Мужчина заставил меня замолчать. – Ведомые страхом, люди порой говорят то, о чем потом жалеют. На основании этого ты не можешь судить, какой ты человек, хороший или плохой. Тебя определяют не твои сиюминутные эмоции, а поступки в целом.
– Ты теперь у нас философ? – поддразнила я.
– Ничего хорошего я тебе больше не скажу, – закатил глаза мужчина.
Я рассмеялась. Мне очень нравилось его раздражать.
Внезапно Винсент напрягся, словно вспомнил что-то важное. Я занервничала.
– Что случилось? – спросила я.
Сердце забилось быстрее.
– Мы забыли кое-что важное.
– Что?
– А вдруг наш ребенок застанет нас в порыве страсти?
Я закрыла лицо руками и выдохнула:
– Идиот.
– Не говори так, это же очень страшно, – поспешно возразил он.
– Ты так говоришь, словно он живой, – отмахнулась я. Щеки Винсента порозовели.
– Ну что? – Я широко улыбнулась.
– Прочь с глаз моих!
– Ты так легко не отделаешься. Рассказывай!
– Что рассказывать? – спросил муж, пытаясь оттолкнуть меня, но я держала его мертвой хваткой.
– Как ты их поймал?
– Оставь меня в покое, Китана. Это моя детская травма.
– О, уверена, рассказ выйдет презабавный.
Мужчина понял, что я не отстану, и глубоко вздохнул:
– Мне было около десяти. Ночью мне приснился кошмар, и я решил пойти к отцу и матери.
– А в тот момент отец дарил маме прекрасные сны.
Винсент покраснел, а я смеялась до изнеможения. Винсент пытался от меня отодвинуться, заявив, что ненавидит меня.
– Ладно-ладно, – успокоилась я, – больше ничего не скажу.
– Я очень рад, – грубо ответил он. – Ты столько времени смеялась надо мной. Конечно, тебе легко, ведь с тобой такого не случалось.
По моей коже побежали мурашки.
– Даже мысль об этом меня пугает. То, что сделала моя мать…
Я зажмурилась. Винсент понял, что нашел мое слабое место.
– Как думаешь, как она родила столько детей? – спросил он, похлопав меня по плечу.
– Ты отвратителен! – крикнула я. Теперь уже он меня раздражал.
Следующие несколько часов мы провели вместе. Мы забыли о Сентерии, Зиракове, войне, наших семьях и положении, в котором мы оказались. Мы превратились в обычных супругов, переполненных восторгом из-за ребенка.
К сожалению, всему приходит конец. Наше счастье прервал солдат, доложивший о движении на фронте со стороны Зиракова.
Винсент поспешно встал. Я собиралась отправиться следом, но он внезапно остановился и пристально посмотрел на меня:
– Тебе лучше остаться здесь.
– Нет, я хочу быть с тобой.
– Китана, – терпеливо объяснял он, – снаружи нет места беременной женщине.
Мне стало
