«Жизнь бьёт ключом, спасибо, что не разводным и не по голове! Нужно ликвидировать белые пятна в моих знаниях, иначе я рискую проколоться на какой-нибудь мелочи!»

- На меня в последние дни столько всего свалилось, что я уже не знаю, чему верить и на что надеяться… Вы же видели, кто меня преследует и понимаете, какая у него власть? Я в ужасе и не знаю, что мне приготовит следующий день, поэтому допускаю ошибки и боюсь даже своей тени. Пожалуйста, поясните мне – каким образом в империи идентифицируют документы? Там, где я жила раньше, все бумаги выдавались строго по имени человека. Плюс для некоторых приходилось делать фотогр… Особые художники рисовали маленький портрет, который потом вклеивали в документ. Чтобы любой мог сверить и убедиться – да, это именно она. Или он.

- Это так странно, - снова покачала головой целительница. - Иногда я не понимаю, что ты говоришь…

- Я хочу понять, по какому признаку в Академии узнают, что выписанный мэтром сертификат принадлежит мне, а не любой другой девушке?

- Великий, но ведь это так просто! – всплеснула руками Ариника. – Документ выдаётся по слепку силы! В жизни всякое бывает, маг, особенно если это женщина, всегда может сменить имя и даже внешность. Последнее вообще происходит со всеми – с возрастом люди меняются. И что же, каждые десять-пятнадцать лет бегать и получать новые документы? Это очень неудобно, поэтому всё привязывается непосредственно к ауре человека. А вместо имени и портрета ведьмы, веды, чародея или колдуна, запечатлевается слепок с его силы

- О!!! То есть, с этим сертификатом я могу назваться хоть Авикой, хоть Джулией, хоть Юлей?

- Да, любым именем, - подтвердила целительница. – Я ответила на твой вопрос?

- Да. Спасибо! Просто камень с души!

- Теперь моя очередь спрашивать, - произнесла Ариника и на пару секунд замолчала, словно собираясь с мыслями.

- Я слушаю…

- Зачем ты прокляла его светлость?

- Я… что сделала?

- Я ещё в первый раз заметила, что у милорда непорядок с каналами, что кто-то его проклял, связав его источник со своим, - ответила веда. – Но не догадалась, что автор проклятья скрывается у меня в доме. А сегодня на базаре, когда вы стояли рядом, четко рассмотрела вашу связь. По сути, ты держишь в заложниках его магию, не позволяя ему пользоваться всей своей силой. И его светлость ничего с этим не сможет сделать – ни сам, ни с чужой помощью. Видимо, пока он этого ещё не осознал, но уже настойчиво тебя ищет…

- Когда найдёт – прибьёт?

- Что? Нет! Ты не поняла – ты сделала его своим слугой, он не сможет тебе отказать или навредить, даже если очень этого захочет.

- Моим слугой?

«Час от часу не легче…»

- Твоей магии.

- Раб лампы, - пробормотала Юля себе под нос. – А я, стало быть, теперь Аладдин…

- Опять непонятно говоришь, - заметила веда. – Соберись уже, Джулия! Ты должна вспомнить, как это сделала и… И помочь мне освободиться от такого же проклятья. Только я не хозяйка, я тот самый слуга…

Глава 25

Стоило переступить через порог, как к нему бросилась женщина в годах, которая выполняла здесь функцию домоправительницы.

Или мамки, как звали таких сводниц.

- Щедрого дня, лорд! Я очень рада вас видеть!

Окинув нового посетителя опытным взглядом, она сходу определила его состоятельность и два раза громко хлопнула в ладоши:

- Девушки, встречайте дорогого гостя!

И он не успел опомниться, как очутился в центре своеобразного хоровода.

- Лорд, вы такой красавчик! Выберите меня, и я покажу вам небо в алмазах! – справа в Ренарда вцепилась черноволосая гурия.

- Ах, господин, я так долго вас ждала! – с левой стороны дёргала за полы камзола миниатюрная блондиночка.

- Лорд, позвольте мне доставить вам удовольствие! – третья прелестница, с огненными кудряшками, проворно опустилась перед ним на колени и уверенным жестом положила руку на фамильное достояние.

Но его мужественность отнеслась к происходящему равнодушно, что весьма удивило рыжеволосую, и та удвоила усилие.

Ренарда едва не вывернуло.

- Руки убрала! – рыкнул он на гурию, и та в испуге отскочила в сторону.

Но на её место тут же заступили сразу несколько новых девушек. Столкнувшись, они решили не хвататься за самое ценное, а для начала получше показать себя – авось лорд сам выберет одну из них! А может и не одну…

Прелестницы активно изображали радость от встречи, не забывая демонстрировать свои достоинства. Одна поверх полупрозрачного, почти не оставляющего простора для воображения наряда дразняще приподнимала и мяла свою грудь, другая выставила вперёд одну ножку, демонстрируя стройность бёдер. Следующая призывно облизывала губы, так часто мелькая языком, что у его светлости даже в глазах зарябило.

В общем, каждая из девушек отчаянно старалась привлечь клиента на свою сторону. И вокруг всей композиции, кудахтая что-то восторженное, кружила домоправительница.

- Ах, лорд, наши девушки лучшие на Окраине! Да что там – на Окраине? У нас самые красивые и самые искусные девушки во всей столице! Вы не пожалеете, если выберете одну из них!

Но Ренард чувствовал себя… странно.

Нет, ханжой он не был, и в юности Дом удовольствий, как и все высокородные холостяки, достаточно часто посещал.

В дворянском обществе было принято, чтобы в начале взрослой жизни именно жрицы любви учили юношей этой стороне взаимоотношений. Ну а на ком молодым мужчинам было набираться опыта, не на леди же!?

Впоследствии большинство аристократов подбирали себе одну фаворитку, и коротали ночи с ней, больше не нуждаясь в услугах общедоступных прелестниц. И в дальнейшем, после женитьбы, разумно распределяли время между постоянной любовницей и супругой.

Первая доставляла удовольствие, последняя рожала ему детей – и обе наперебой старались угодить своему мужчине. Ни капризов, ни отказов – каждая знала, что её легко заменить если не в жизни, то как минимум, в постели. А лишаться благ ни одна из женщин не хотела, вот и старались не за страх, а за совесть!

Но были и уникумы, которые ограничивались только женой. Наверное потому, что у этих несчастных по мужской части были проблемы. В сказки про любовь и мифическое взаимное притяжение, когда мужчина желает только супругу, а остальные женщины у него совсем не вызывают интереса, Ренард не верил.

Ясно же, что ни