Я тут же отвернулся, чтобы не показать, что заметил ее.

Итак, я на кладбище, вдали от города и без машины. Я достал телефон и увидел очередное сообщение от отца – за вчерашний день – «Скачай Будильник».

– Ну ладно, ладно, – пробормотал я.

И скачал.

На первой странице было написано: «Выберите, кого вы хотите разбудить», а ниже предлагалось несколько контактов из моего списка, видимо, тех, у кого стояло такое же приложение.

И там были отец, мать, пара теток – и Раннэ.

Я нажал на ее контакт.

Появилось окошко для ввода текста, и я написал «Привет!».

Мгновенно телефон пикнул, и появился ответ: «О, ты поставил Будильник! Закон нарушаешь?»

«В смысле?»

«Запрещены мессенджеры, объединяющие мужской и женский сегменты сети. Но когда закрывают один, почти сразу появляется несколько новых, из которых выживает самый удобный. До Будильника было приложение Удмуртского общего банка, там надо было с каждым сообщением переводить копейку. Точнее, можно было с каждым переводом посылать сообщения. И всегда видно, кто готов чуть потратиться на общение с тобой».

Я смотрел на телефон и понимал: отец хотел помочь. Пока ты не общаешься с женщинами – мессенджер тебе не нужен. Но как только появляется необходимость – он жизненно необходим.

Они же были когда-то официально… До моего рождения, неудобные, на компьютерах. А потом по всему миру прошел ряд терактов, в том числе убили и деда, о чем сегодня говорил отец, и их запретили.

И я был уверен, что это всерьез, а оказывается, мои родители, и не только, все это время нарушали закон!

«У меня твои деньги, здесь почти двадцать тысяч, – пиликнуло приложение и почти сразу еще раз. – Буду рада, если ты заедешь за ними, но ты никогда не угадаешь, где я».

«В аэропорту „Единение“, ждешь рейс на Мадагаскар».

«Заедешь?»

Я вспомнил слова отца о том, что, пытаясь следовать чужим правилам, мы вечно идем не своим путем, и просто написал:

«Скоро буду. И – не ради денег».

Я должен разобраться со своей жизнью.

Эпилог

«Посмотри налево», – было написано в сообщении от Анаит. Слава не стал смотреть, он просто хлопнул сына по плечу и пошел, зная, что жена будет там.

Анаит была в безупречном черном платье, которое ей очень шло. Ее не портила даже беременность, которая слегка округлила идеальную недавно талию.

– Зачем ты здесь? – Слава обратил внимание на блистер от тарди, валяющийся на земле. Жена приняла наркотик, и сейчас с ней можно было общаться, не переходя на общую речь.

– Привет, любимый муж, – ответила Анаит. – Я тут по делу, на похоронах.

Слава делано удивился:

– Умер кто-то из твоих знакомых мужчин?

– Бомжей хоронят на том кладбище, у которого нынче очередь. Сегодня здесь закопали в безымянной могиле пару безымянных трупов, мужской и женский. Интересно?

– Это как-то касается меня? – уточнил Слава. Он понял, что Анаит или не знает про похороны Семы, или не считает их чем-то важным.

– Тебя нет, а твоего сына – да.

– Мне неинтересно.

– А я все же расскажу. – Анаит взяла мужа под руку и повела по дорожке между старинными склепами. – Володя работает в журнале «Лебедь», и два тамошних главных редактора, Саня и Алаяна, пытались использовать его против меня. Они чуть не убили Айранэ и были частью плана, по которому в дистрикт проник жог. Не вы его выкрали случайно?

– Его украли албанцы, это же очевидно. Что было дальше с редакторами? – уточнил Слава.

– Они исчезли, – поджала губы Анаит. – Люди иногда исчезают, большой город таит множество опасностей.

– Они исчезли, а сегодня здесь похоронили двух обезображенных неизвестных бомжей? – уточнил Слава.

– Про обезображенных я не говорила! – воскликнула Анаит. – Может быть, ты как-то причастен?

Слава ничего не ответил. Он шел рядом с матерью своих детей и пытался хоть что-то почувствовать к ней, но у него не получалось. Не было ни любви, ни ненависти – только пустота.

– Ты использовала против меня Блеск, чтобы забеременеть, – сказал он.

– Иногда порядочной женщине приходится идти на хитрость, чтобы соблюсти правила, – ответила она. – У нас образцовая семья, но вы все, включая детей, дядьев, теток и братьев с сестрами, вечно что-то портите. Ты нужен будешь мне для фотосессии завтра.

– Ты отлично выглядела во время Бури, – невпопад ответил Слава.

– Разглядел в оптический прицел? – уточнила Анаит.

– И если честно, ничего не понял. Как Володя вписался в ваш бабский шабаш?

– Я уточняла у специалистов, точно не знает никто, но есть предположение. Финальный аккорд Бури – выборы королевы красоты – это ритуальное сплочение рода, первобытной семьи, вокруг нового лидера. Присутствие Володи помогло мне победить на конкурсе, а то, что он входит в семью новой королевы, не дало уничтожить его остальным женщинам, то есть он на момент Бури стал частью нашей общей семьи.

– Но это не помешало бы вам его сжечь, если бы я не подстрелил Ягайло.

– В таких вещах ты гений. – Анаит обняла Славу на мгновение и сразу отпустила, чтобы он не успел отстраниться. – Как ты выбрал место, откуда стрелять? Вы знали, где они полезут? Откуда?

– Я не знал, – ответил Слава. – Я расставил на высотках вокруг анклава две сотни милиционеров с визорами, и они ждали, когда появится кто-то похожий на Володю или Сему. А потом на вертолете прилетел в самое удобное место и караулил возможность убить Ягайло с одной пули, потому что второй попытки могло и не быть.

– На мой вкус, ты чуть задержался, и это получилось излишне театрально… Впрочем, в твоем стиле. Слушай, давай уже помиримся. Ты мне очень нужен. Забудем прошлое. В смерти твоего отца есть и моя вина – но не больше, чем твоя!

– Я себя тоже не могу простить. – Слава помрачнел. – Это ведь был план Ариадны? Хотя не отвечай, я не хочу этого знать.

Некоторое время они шли под руку между обелисками и памятниками с мужскими фото и полными именами. Чем дальше шли, тем более ветхими и неухоженными становились могилки вокруг.

В какой-то момент неожиданно остановились, и задумавшийся Слава не сразу понял, что они стоят перед двумя холмиками свежей земли, в каждый из которых была воткнута фанерка с надписью «За счет Собеса безым.».

– Теперь Володя станет главным редактором «Лебедя»? – уточнил он.

– Нет, конечно, – покачала головой Анаит. – Доставшееся даром не идет впрок. Он станет первым выпускающим, и я подкину ему несколько серьезных кризисов до того, как сделать главредом. Он нужен мне зубастым