– Да, мама. Там всё кончено. Да, ты ещё не знаешь: кот Мур умер. Не вынес, старичок.

– Как жаль! – сказала Галина Петровна, и её голубые глаза наполнились слезами. Она знала, как её дочь любила кота. – Как жаль! – повторила она. – Считай, третий ребёнок! Ну, иди, располагайся в своей комнате. А я чайник поставлю. Да, и подвал я оборудовала, как умела. Хочешь посмотреть?

– Хочу, – сказала Алина Глебовна. – После чая.

Она прошла в свою девичью светёлку и огляделась.

Ничего не изменилось в светёлке. Как будто не было прошедших двадцати лет. Когда Алина Глебовна приезжала к матери в гости, она не всегда заглядывала в свою бывшую комнату. Погостит часок-другой – и назад, в город. У стены стояла узкая девичья кровать с панцирной сеткой и железными спинками, покрытая белым пикейным покрывалом. Две пышные подушки с кружевными наволочками лежали в изголовье. На стене висел ковёр с оленями в зимнем лесу. У противоположной стены стоял платяной шкаф. У распахнутого окна – письменный стол, за которым она делала когда-то уроки. Венский стул у стола. И у торцовой стены, рядом с окном, – книжные полки, сколоченные когда-то отцом.

Алина Глебовна обошла комнату и приблизилась к окну. Оно глядело в маленький сад с фруктовыми деревьями. За садом был небольшой огород.

Нет, она неправа. Всё изменилось. Деревья разрослись и давали густую тень. Мебель состарилась и покрылась мелкими трещинами. Пикейное покрывало потерлось и кое-где было заштопано белыми нитками. Ковёр выцвел. Но всё это было такое родное, такое своё!

Алина Глебовна открыла чемодан и разложила вещи на полках старенького платяного шкафа. Она погладила закрытые створки шкафа. Потом отправилась на кухню пить чай.

Галина Петровна ждала её. Дымился в чашках чай – заваренные листья смородины. К чаю – банка прошлогоднего малинового варенья и оладушки.

– Больше ничего нет, – виновато сказала Галина Петровна. – Кабы я знала, что ты приедешь, я бы сварила что-нибудь.

– Ничего не надо. Хорошо, как в детстве. Оладьи и варенье! Отлично!

– Муки бы достать, – сокрушалась Галина Петровна. – Последний стакан наскребла. Хлеб с перебоями. Иной раз и день-два в магазине нету.

– Всё наладится, – успокаивала мать Алина Глебовна. – Мы же теперь вдвоём. Добуду где-нибудь.

– Аптеки закрылись, – продолжала сокрушаться Галина Петровна. – Где я таблетки от давления куплю?

– Достанем! Я же в больнице работаю. Придёт гуманитарка из России. Нас не оставят в беде. Не бойся!

Помолчали.

– Как же они без тебя? – задала Галина Петровна главный вопрос, который её мучил.

– Справятся. У Павла есть Оленька. Пусть она теперь о нём заботится. А Глебу и Марианне я более не нужна. Вернее, нужна как прислуга. А в друзьях у них телефон с Интернетом. Пусть учатся быть самостоятельными. Мама, они уже не дети.

– Боязно за них.

– Боязно. Да только они сами выбрали свою судьбу. Их никто не неволил.

– А ну как Глеба забреют?

– Не забреют. Отец его отмажет.

– А если не отмажет? Он же тогда в нас стрелять будет. Ужас какой!

– Мама, не думай об этом. Будет, значит, будет! Это его выбор.

– Так ведь и его могут убить!

– Могут!

– И что же делать?

– Ничего нельзя сделать, мама. Как можно остановить взлетающий самолёт? Поздно!

– Только на Бога надежда!

– Ну вот и молись.

После чая они пошли осматривать подвал, где им предстояло прятаться от обстрелов. Вход в подвал был в сенях. Они спустились вниз по деревянной лестнице. Галина Петровна включила свет. Одинокая лампочка под потолком осветила серые стены.

– Ваньку-соседа позвала, он свет провёл, – сказала Галина Петровна. – Он и нары сколотил. Я же думала, что вы все ко мне переберётесь. По посёлку пока что не стреляют. Только по городу.

Вдоль стены тянулись нары, где могла бы поместиться вся семья, все пять человек. Нары были покрыты старыми одеялами. В углу подвала стоял старенький стол, принесённый из летней кухни, на столе – жёлтая керосинка, сохранившаяся с довоенных времён.

– Вот, пригодилась! Ничего я не выбрасывала, – похвастала Галина Петровна. – Надо только керосину раздобыть. И свечи я на всякий случай купила. Вдруг света не будет.

– Раздобудем, – пообещала дочь. – Я этим займусь. А спать здесь нам не будет тесно, – засмеялась она. – Всё отлично, мама!

– Эх, не думала я, что в подвале жить придётся! – вздохнула Галина Петровна. – Наверняка и посёлок бомбить станут. Здесь же шахта.

– Станут! Но нам есть где укрыться. Не переживай, мама. Мы их остановим.

Они поднялись из подвала в дом. Алина Глебовна заглянула в комнату матери. В углу она заметила большую овальную корзину, которой здесь прежде не было. Алина Глебовна вошла в комнату и посмотрела в корзину. Блаженно вытянувшись, в ней лежала серая полосатая кошка. Возле её живота спали четыре крохотных пушистика: трое серых в тёмную полоску, как мать, а четвёртый – огненно-рыжий.

– Уехали соседи, – поясняла Галина Петровна, – а беременную кошку бросили. Я забрала себе. Не пропадать же ей!

– Когда родились малыши? – спросила Алина Петровна и осторожно взяла рыжую крохотку в руку.

Кошка тревожно встрепенулась и мяукнула.

– Не бойся! Я сейчас верну, – успокоила её Алина Глебовна.

– Так сегодня утром. За час до твоего прихода.

Алина Глебовна приложила малыша к щеке. Она чувствовала его влажный носик. Крохотные коготки покалывали ладонь.

– Мама, – сказала она, – Мур вернулся! Он вернулся!

– А может, это Мурка?

– Неважно. Значит, это весточка от него. Но это Мур! – убеждённо повторила Алина Глебовна. – Всё будет хорошо! Мама, всё теперь будет отлично! Вот увидишь!

21 августа 2019 года

Горловка